Ни один человек не начинает заниматься тем делом, которое он не изучил, тем не менее каждый считает себя вправе заниматься самым тяжелым делом из всех - управлять страной. ( Сократ)

Преимущество макроэкономики, (картина экономического состояния всей страны) перед микроэкономикой, (отдельной фирмы), состоит в том, что предсказать результаты развития фирмы весьма сложно, поскольку ее процветание зависит от субъективных предпочтений потребителя на производимый ею товар, а точно прогнозировать развитие экономики страны (для тех, кто это умеет профессионально делать) достаточно легко. Поскольку любые принимаемые решения на федеральном уровне всегда влияют на те или иные показатели, то, зная принципы взаимодействия и взаимосвязей основных макроэкономических регуляторов, всегда можно точно спрогнозировать какие и когда наступят последствия.

Парадокс: кризис все глубже, но реформы все дальше ?

Квинтэссенцией самого парадоксального, и потому логически необъяснимого, на первый взгляд, явления в сегодняшнем периоде социально-экономической жизни страны (даже на уровне обывателя) стало клише: да, страна находится в кризисе, который к тому же продолжает углубляться, зато реформы-то идут. Но понятие “реформа” само по себе нейтрально и означает всего лишь преобразование, и если рассматривать все происходящее только с этой точки зрения, то да, “реформы” идут. Вопрос в том, куда и каковы последствия этих “преобразований”.

Оценивая все плюсы и минусы экономического курса 1992-96 годов не на эмоциональном, а на “цифровом” уровне, то есть анализируя макроэкономические показатели, можно увидеть следующее.

Плюсы

- полные прилавки,

- появление фондового рынка .

Минусы

- обнищание большинства населения,

- спад производства более чем на 50%,

- уничтожение сбережений населения,

- появление невозможного к погашению внутреннего госдолга,

- увеличение более чем в полтора раза внешнего долга,

- бюджетный дефицит, неплатежи и задержки зарплаты бюджетникам,

- рост кредитной ставки до уровня не стимулирующего вложение средств в промышленность,

- падение курса рубля,

- 45 процентная продовольственная зависимость от импорта,

- увеличение безработицы и забастовки.

Как видим, всего два мифических “плюса” против десяти вполне реально осязаемых “минусов”.

Мифичность “плюсов” состоит в том, что смысл любой реформы имеется только в таком преобразовании экономики, которая не только обеспечит продовольственно-промышленную независимость страны, но и создаст условия для опережающего развития и более высокого уровня жизни населения по отношению к другим странам. У нас же “полные прилавки” появились только за счет беспрецедентной распродажи невосполнимых сырьевых ресурсов. Это привело к катастрофическому спаду в производстве собственного продовольствия, тем более , что “полные прилавки” поддерживаются также за счет искусственно заниженного (спасибо Минфину) платежеспособного спроса, невыплат зарплаты, неплатежей и просто высоких цен, в силу чего половина населения попросту не может купить то, что на лежит на прилавках.

Интересно было бы посмотреть на “отцов-реформаторов” и “полные прилавки” если бы в РФ не было такой сырьевой базы. Япония, практически не имеющая сырья, входит в группу ведущих промышленно развитых стран только потому, что после войны провела настоящую реформу, в результате которой ее товары стали конкурентноспособны на мировом рынке, и продавая их она имеет возможность закупать любое необходимое ей сырье. В ином случае, сейчас бы мало кто знал, что это за страна и где она находится.

Если не хватает ума на создание технологий производства дров для печки, ее можно топить и домашней мебелью, но тогда не надо называть это “реформой”.

Появление фондового рынка можно было бы, с некоторой натяжкой, поприветствовать, но, в силу всего вышесказанного, сам по себе он не имеет смысла, так как он не может и не будет нормально функционировать при умирающем производстве: кому нужны акции стоящих и лежащих заводов и фабрик ?

Причины и следствия

Даже от реформаторов “первого призыва” приходилось слышать, хотя и в безличной форме, что не все получалось так, как они хотели: то вдруг незапланированно “усилился” спад, то “появилась” нештатная инфляция, то вдруг “упал” курс” и т.д.

К счастью или к сожалению, но в макроэкономике результаты всегда равны действиям, и все что мы имеем сегодня, это именно последствия решений, принятых непрофессионалами от макроэкономики в 1992 и последующие годы. Постояв некоторое время за экономическим штурвалом, Гайдар как-то признался, что реформы идут плохо из-за слабой управляемости макроэкономическими процессами в стране. Удивительное признание из уст доктора наук, который сам же и ликвидировал ценовую политику как важнейший макрорегулятор и экономический фактор воздействия на процесс достижения макроэкономической сбалансированности (и это в стране с предельно монополизированной промышленностью)! Это можно сравнить с капитаном, снявшим перед дальним плаванием с корабля киль, и в открытом море удивляющимся, что корабль не реагирует на повороты штурвала.

Здесь напрашивается “неправильный” вопрос: а можно ли было действительно обойтись без шоковой терапии и всех последовавших за нею проблем? Не для того, чтобы еще раз обвинить кого-либо в непрофессионализме, а чтобы показать, что и тогда и сейчас все проблемы можно было решать и быстрее и эффективнее.

Развитие кризисной цепи во всех странах происходит по одним и тем же законам. Если стоимость товарной корзины возросла, допустим, на 20%, то необходимо (под угрозой социальной напряженности) увеличить зарплаты, что означает увеличение расходной части бюджета. Поскольку доходная часть бюджета осталась прежней, в бюджете образуется дефицит. Увеличение налогов для погашения дефицита бьет по предприятиям, которые, с одной стороны сокращают производство (поскольку при денежном дефиците весь товар не раскупается) с другой стороны, пытаются брать кредиты, что поднимает банковскую процентную ставку, а это в свою очередь опять сказывается на ценах. Таким образом, экономика входит в порочный круг: для уменьшения темпов инфляции ограничивают печатание денег, что вскоре оборачивается дальнейшим падением производства, а оживляя производство выдачей новых кредитов (что снижает темпы падения производства) и вновь получают возросшую инфляцию. Между двумя полюсами с увеличением амплитуды и раскачивается маятник кризиса.

Возникает вопрос: есть ли у этого процесса предел, когда экономика все-таки начнет подниматься, и что для этого надо делать?

Для ответа на этот вопрос рассмотрим нашу ситуацию на примере макроэкономических показателей представленных в таблице.

Третий столбец показывает состояние макроэкономического равновесия, когда отсутствует инфляция, бюджетный дефицит, внутренние и внешние долги, неплатежи и прочее, а четвертый — изменения после роста цен, допустим, на 20 %.

Символ

Наименование показателя

Колч . характеристики
в равновесии

Колич . Характерист .
при инфляции в 20%

Н_о

Все население страны

150 млн чел

неизменно

Трудоспособное населен.

75 млн

неизменно

Н _б

Население, занятое в бюджетной сфере

30 млн чел.

неизменно

Нх

Население, занятое производством ВВП

45 млн чел.

неизменно

ВВПг

Стоимость ВВП, произведен . з а год

1 800 трлн руб

2 160

ВВПм

Стоимость ВВП за месяц

150 трлн руб

180 трл

Условно производимое количество товаров:

- за год
- за месяц

75 млрд ед
6 ,2 млрд ед

При неизм. ден . масс колич-во ед. оваров составит:
60 млрд ед.
4,9 млрд ед.

N

Совок . у р . налог. ставки (все налоги вместе)

40 %

40 % (?)

Дм

Объем необх . для обращ . денежной массы

150 трлн руб
(1800 трл : 12 мес )
при услов . Выплаты з п
один раз в месяц

180 трлн

З

Средн . месячная зарплата по стране

3 млн 300 тыс руб

3 млн 960 тыс руб

Гб д

Госбюджет: доходы

720 трлн руб.

720 трлн

Гб р

Госбюджет: расходы

720 трлн руб.

864 трлн

Дефицит бюджета

Отсутствует

144 трлн руб.

Курс рубля

5 000 р за 1 $

6 000 р за 1 $

Из таблицы видно, что годовой ВВП до роста цен, составлял 1800 трлн рублей, а денежная масса (совершая 12 оборотов в год при условии выдачи зарплаты один раз в месяц) была на уровне 150 трлн рублей - то есть точно соответствовала совокупной стоимости всего ВВП. Следовательно, экономика находилась в товарно-денежном равновесии. Налоговая ставка в 40% позволяла собирать в бюджет 720 трлн рублей и при расходной части в 720 трлн бюджетный дефицит отсутствовал .

К чему приведет увеличение роста цен хотя бы на 20%? Необходимость компенсирования зарплат бюджетникам увеличит расходы до 864 трлн рублей, то есть дефицит составит 144 трлн. Если правительство будет проводить в таких условиях “жесткую кредитно-финансовую политику” (не будет печатать деньги), то возросшая на 20% стоимость всего ВВП (до 2160 трлн ) к следующему производственному циклу обусловит падение производства тоже на 20%.

Очевидно, что население, располагающее (в годовом исчислении, с учетом 12 оборотов) 1800 трлн рублей, не сможет раскупить производимые за год товары, которые теперь стоят 2160 трлн. Значит, если товаров производилось по старым ценам, например, 75 млрд единиц, то при спаде на 20% в новом производственном цикле их будет производиться 60 млрд. Конечно, если правительство сразу после подъема цен на 20% введет в обращение 12 трлн рублей, что с учетом 12 оборотов в год даст недостающие 144 трлн , то система вновь придет в равновесие - с измененным на 20% масштабом цен, зато без промышленного спада.

Такой маневр будет эффективным только тогда, когда исключена возможность дальнейшего роста цен. В противном случае обеспечен, как все пять лет реформ, бег по кругу: возросшие цены провоцируют рост денежной массы, а рост денежной массы провоцирует рост цен.

Очевидно, что ключевым звеном здесь является грамотная ценовая политика, то есть способность приводить в равновесие денежную и товарную массы.

В условиях свободных цен погасить бюджетный дефицит правительство может двумя способами: увеличить налоги или опять печатать деньги (как правило, используются оба варианта.) Увеличение налогов еще больше усилит спад производства, так как снизит возможности для развития предприятий. Если правительство будет печатать деньги, то (при отсутствии действенных механизмов торможения цен) начнет раскручиваться инфляционная спираль, которая, кстати, понизит процентов на 20 курс рубля - например с 5000 до 6000 рублей.

Введение валютного коридора по сути - ничто иное, как искусственное удешевление доллара, которое, во-первых, снижает для предприятий-экспортеров рублевый эквивалент от валютной выручки, в силу чего сократившийся экспорт снизит валютные резервы ЦБР. Во-вторых, дешевый доллар еще более привлекателен для населения, которое понимает, что правительственные шалости и глупости вокруг валютного коридора временны, а покупательная способность доллара постоянна. Не зря же после введения валютного коридора общие объемы торгов на бирже (в силу невыгодности продажи долларов) упали, а спрос на валюту, в силу ее дешевизны, все время превышает предложение.

Известно, что курс валют - это соотношение денежных масс рубля и доллара, выраженное через масштаб цен. Если рублевая масса увеличивается, а долларовая постоянна, то и курс (рыночный, конечно) тоже будет меняться. Следовательно, валютные резервы ЦБР, направляемые сегодня на поддержание “устойчивого” курса, весьма скоро закончатся (кстати, уже сейчас отмечено их значительное сокращение.) Ведь в целях борьбы с падением курса его можно административно снизить и до 10 долларов за 1 рубль, но тогда сотня пенсионеров за одни торги скупит весь валютный запас страны.

Как говорят, удивительное - рядом: там где регулирование жизненно необходимо (в сфере ценообразования), все пущено на самотек, а там, где процесс может саморегулироваться , зачем-то вводится регламентация. Впрочем, если курс занижают, “значит, это кому-нибудь нужно ,” поскольку рыночный курс валют, как соотношение объемов денежных масс, никогда не будет ни выше ни ниже его естественной отметки, поскольку известен паритет цен на товары и в США и в России. Именно в силу невыгодности продажи долларов и упали объемы биржевой торговли, в силу дешевизны держится устойчивый спрос на американскую валюту. Население понимает, что когда из валютных запасов ЦБР уйдет последний доллар и нечем станет поддерживать низкий курс, валютный коридор останется только в воображении его авторов, а рыночный курс станет отражать естественное соотношение объемов двух валют, обусловленное паритетом цен. Естественно, что после ликвидации валютного коридора почти в двойном выигрыше останутся те, кто сегодня скупает доллары.

Другим, якобы, безинфляционным способом погашения бюджетного дефицита считают выпуск ценных бумаг. Однако он на самом деле еще более инфляционен , поскольку правительство помимо средств для последующего выкупа облигаций госзайма обязано найти деньги и на регулярную выплату процентов по ним. Осуществить это без новых займов, то есть строительства финансовой госпирамиды , невозможно. Значит, правительство через некоторое время либо станет финансовым банкротом (после обвала пирамиды), либо автором гиперинфляции, что практически одно и тоже.

Самое удивительное, что правительство закладывает в бюджет для погашения дефицита - иностранные кредиты. Ведь надо не только отдавать эти деньги (в валюте), но по ним еще надо платить проценты! А Запад - это не бессловесное российское население, молчаливо проглотившее гайдаровское уничтожение сбережений. Тем более , что эти деньги, выплаченные в качестве зарплаты бюджетникам, никогда не вернутся в бюджет и не принесут отдачи.

Приходилось слышать: дескать, ну и что, главное сегодня погасить дефицит, а расплатимся позже сырьем. Но ведь тем, кто добыл это сырье тоже надо платить зарплату. Если их товар не продан, а просто экспортирован за долги, то деньги для расчета с сырьевыми отраслями опять придется печатать.

Кстати, о долгах. РФ приняла на себя долги бывшего СССР на сумму в 80 млрд $, и после четырех лет “реформ” долг возрос до 130 с лишним млрд. Фактически, 50 млрд $ — это то, что проели за 4 года, одновременно разрушив собственный рынок продовольствия. За 8 месяцев 1996 года экспорт составил 56,6 млрд , а импорт 42,2 млрд. Положительное сальдо составило 14,4 млрд , или по 1,8 млрд в месяц. Легко подсчитать, что если хотя бы такую тенденцию сохранить, то отдавая ежемесячно по 1.8 млрд $ или 26,1 млрд $ в год, для полного расчета по всем старым и новым долгам с процентами (около 150 млрд $) потребуется, как минимум, около 7 лет. И все это время с сырьевыми отраслями придется расплачиваться вновь напечатанными, но не обеспеченными товарной массой, деньгами. По нынешнему курсу за это время придется ввести в обращение больше 800 трлн рублей.

Следовательно, совокупная денежная масса вместе с уже обращающимися деньгами составит почти квадриллион, и все это будет происходить на фоне продолжающегося спада производства, то есть уменьшения товарной массы. Можно подсчитать, насколько в этом случае изменится масштаб цен: почти в десять раз, то есть нынешняя буханка хлеба будет стоить около 50 000 рублей.

Если для ускорения оплаты долгов ограничить импортные закупки продовольствия, (хотя это одно из условий предоставления все новых и новых долларов, т.н. связанные кредиты) то получим опять пустые прилавки, наполнением которых (то ли по недомыслию, то ли по другой причине) так гордился первый “отец-реформатор” в 1992 году, но они будут, правда, в 2 с лишним раза “пустее”, так как спад уменьшил объем предреформенного ВВП более чем наполовину.

Причины ясны, что дальше ?

Все вышесказанное показывает, что главной и единственной причиной невиданного по масштабам кризиса (и его продолжения) являются свободные цены при ограничении денежной массы. Нас же уверяли, что именно свободные цены и жесткая кредитно-финансовая политика ускорят реформы (по аналогии очень, кстати, похоже на водителя автомашины, который одновременно нажимает на педаль газа, и на тормоз, полагая, что от нажатия двух педалей машина поедет вдвое быстрее, хотя в лучшем случае у него двигатель заглохнет, в худшем — сломается.)

Все расчеты показывают, что продолжение ограничения денежной массы в условиях свободных цен, заведомо означает окончательную гибель отечественной промышленности, а печатание денег при свободных ценах - это оживление производства на фоне возврата к гиперинфляции.

Вывод прост: пока сохраняется монополизированное производство и отсутствует сильная внутренняя конкуренция, (а такая ситуация будет сохраняться еще не один год) в экономике должен быть сформирован и эффективно действовать механизм равновесных цен, то есть цен равных уровню существующего платежеспособного спроса .

Выйти из кризиса означает, как минимум, остановить все негативные процессы, которые были выше перечислены в качестве “минусов”. Но очевидно, что основная задача реформы заключается не просто в преодолении негативных явлений, но также в создании условий для экономического роста, а это возможно только при товарно-денежном равновесии, когда денежная масса равна стоимости всех товаров и услуг.

Выше мы рассматривали ситуацию (третий столбец таблицы), когда отпущенные на свободу цены дали рост инфляции, к примеру, на 20% и появился бюджетный дефицит. Если правительство не будет печатать деньги для компенсации зарплаты бюджетным работникам, то спад производства, как мы видели, составит, примерно, 20%, а снижение товарной массы по отношению к денежной вскоре приведет к товарному дефициту и, естественно, к очередному росту цен. Очередной же рост цен еще больше усилит спад, что будет продолжаться до бесконечности. Лучшее подтверждение тому - непрерывное падение всех показателей в течение последних пяти лет.

Если правительство (при сохранении свободных цен) напечатает недостающие в бюджете деньги, то это спровоцирует очередной инфляционный виток, и цены вновь поднимутся. Следовательно, деньги можно (и нужно) допечатывать только после формирования эффективно действующего механизма равновесных цен.

Представим, что механизм равновесных цен введен и цены, поднявшиеся на 20%, больше расти не будут. Правительство вводит в обращение недостающий для товарно-денежного равновесия объем денежной массы и уровень платежеспособного спроса полностью соответствует стоимости товарной массы.

Когда количество денег в обращении равно стоимости всех производимых товаров и услуг, товар имеет максимальную раскупаемость , следовательно, большинству производителей не будут нужны дополнительные кредиты. Это приведет к снижению банковской процентной ставки до общепринятого уровня, и тогда низкие кредитные ставки, во-первых, сделают возможными инвестиции в промышленность (поскольку банкам все равно придется вкладывать куда-нибудь деньги) а, во-вторых, низкие ставки не будут провоцировать рост цен, так как проценты за кредит относятся на себестоимость продукции.

Сегодня, когда инфляция, как нас убеждают, побеждена, кредиты все равно почему то стоят как в условиях инфляции. Здесь, кстати, кроется ответ на вопрос, когда лучше всего проводить обмен нынешних многонулевых купюр на новые , то есть проводить деноминацию? Гадания на тему “созрела ли экономика для замены купюр” напоминают проблему цыгана, которому надоели его вечно грязные дети и он спросил жену: “Этих отмывать будем или новых делать?”

Надо понять и запомнить одну простую истину: сами по себе деньги не могут быть ни слабыми ни сильными, поскольку попросту отражают силу или слабость всей экономики. Очевидно, что при слабом производстве одновременно слабеет и национальная валюта, а при росте ВВП укрепляется и финансовая система. Тоже самое можно сказать и о курсе рубля. Нас не должно волновать естественное соотношение рубля и доллара, но должно быть глубоко небезразлично как быстро и в какую сторону меняется это соотношение. Когда доллар стоил 64 копейки, бедным японцам приходилось выкладывать за доллар около сотни йен , но через 10 лет мы стали платить за доллар 5500 рублей, а японцы по прежнему 100 йен .

Свершится ли русское экономическое чудо ?

Рискну утверждать: при сохранении нынешнего “курса реформ” на стихийное “строительство рынка ,” и без введения элементов регулирования макроэкономических процессов, в ближайшем обозримом будущем никаких чудес не только не предвидится, но состояние экономики будет с большей или меньшей скоростью неуклонно ухудшаться.

Все вышесказанное должно убеждать: “чудес” в экономике не бывает, есть только профессионально грамотная государственная макроэкономическая политика, соответствующая национальным интересам России. А судить о ней можно и нужно не по словам очередных реформаторов, а только по полученным ими результатам в конкретные сроки. С этой точки зрения нынешние обещания финансовой стабилизации и подъема производства - ничто иное как очередной миф или блеф.

Жаль, что никакой ответственности за экономические провалы и несбывшиеся обещания не предусмотрено...

Эпилог или привет попугаю

В течение последнего времени в обществе различные ученые и не очень ученые мужи всерьез (!) обсуждают вопрос: где же нижний предел финансовой катастрофы и дно кризиса? Утоляя их интерес к запредельным ситуациям могу подсказать: он уже наступил. Но дело в том, что кризис никогда не наступает как одномоментное событие и не задевает всех одинаково и одновременно. Для одних кризис состоялся, когда стало невозможным взять кредит в миллион долларов, для других - когда нечем накормить ребенка. А у нас голодные смерти детей при живых родителях перестают быть в стране исключением.

Если демонстративные голодовки академиков, самоубийства директоров ведущих оборонных научных центров, полномасштабные забастовки целых регионов, голодающая армия, многомесячные задержки выплат зарплаты миллионам людей и продолжение спада, еще не воспринимается властями как “дно общеэкономического и государственного кризиса”, значит власть полностью утеряла инстинкт к самосохранению и контроль за ходом социально-экономических процессов.

Я специально не стал в начале статьи показывать последнее звено развития кризисной цепи. Теперь это в свете всего вышеизложенного сделать необходимо. По официальной статистике Госкомстата на сегодняшний день из 65,9 млн человек занятых в экономике 6,7 млн (10,1 %) уже классифицированы как безработные. Очевидно, что в условиях спровоцированного или естественного банкротства предприятий рабочих мест не прибавится, а завершение процесса приватизации (не к ночи будь сказано) и акционирования, даст возможность новым собственникам, в условиях продолжающегося спада, сократить лишние рабочие руки и как минимум удвоить армию безработных.

Если привезенный министром финансов заморский попугай на просьбы о выплате зарплаты за отгруженную и потребленную продукцию сейчас отвечает “нет ,” то где он возьмет средства (если даже потом захочет) на выплату пособий по безработице для 10-15 млн безработных? Очевидно, человек перешедший в разряд безработных (неважно по чьей вине, государства или директора) через некоторое время становится социально неуправляемым и у него исчезают моральные обязательства в исполнении правовых норм своего государства. Социальным пределом, за которым стране грозят массовые бунты, можно считать невозможность поддержания жизнедеятельности организма.

Вывод прост: если правительство в самое ближайшее время не примет мер по выходу из кризиса, оно наверняка рискует вскоре испытать настоящее дно катастрофы на себе: отставку в условиях полномасштабного социального конфликта.

* * *

Осознавать, что власть не понимает того, что она делает с экономикой своей страны, страшно, но осознавать, что она все понимает и продолжает все делать именно так, при этом обещая не сворачивать с “избранного курса ,” еще страшнее. Остается думать, что нашим политикам попросту наплевать, какое место они готовят себе в русской истории.

olmer1.newmail.ru

Объявления