Победа в войне, о которой забыли. Корея: империя наносит ответный удар. 1951-й: воздушная битва при Ялуцзяне. Как танки спасли нас от нашествия с воздуха. Сезон призраков и дело Берии, которое живет до сих пор. Хрустальный купол над Империей. 1950-е: тучи над нами сгущаются. Всего один залп, который повернул историю.

Шел тридцатый день ожесточенной войны в Персидском заливе. Соединенная воздушная армада американцев, англичан и французов мощными ударами крошила иракскую оборону. 14 февраля 1991 года эскадрилья британских "торнадо" получила задание нанести удар по авиабазе Аль Таккадум. Днем раньше ее уже проутюжили шесть "торнадо", три EF-111 и два F-15.

Окрашенные в светло-бежевый "пустынный" цвет, хищно вытянутые машины неслись над песками. Своим силуэтом каждый "торнадо" похож на остромордую акулу с толстым и сильным туловищем, и длинный скошенный киль смахивает на хвостовой плавник рыбы-убийцы. Бояться было нечего: истребители арабов выбиты, противовоздушная оборона перестала существовать как единое целое. Земля сотрясалась от гулкой ударной волны, катившейся вслед за этими сгустками европейской супертехнологии. На всякий случай под стреловидными крыльями были подвешены ракеты HARM - быстрые дьяволы, летящие на излучение радаров зенитных систем. Так, чтобы метнуть их во всякого, кто дерзнет хотя бы поймать в прицел мчащихся англичан. В одном строю с бомбардировщиками шли самолеты РЭБ - радиоэлектронной борьбы, готовые включить мощные станции помех и ослепить головки самонаведения иракских ракет, "забить" работу чужих радаров.

В атаку на Аль Таккадум они вышли, как на полигоне. "Торнадо" приготовились полого пикировать с высоты 7300 метров. Пилоты сжимали ручки управления, а штурманы-операторы в задних кабинах припали к прицелам, готовясь к метанию лазеро-наводимых бетонобойных бомб. Самолеты уже легли на боевой курс, когда в кабинах летчиков истерично зазвучали системы предупреждения о радиолокационном облучении. Кто-то брал их на прицел! Лихорадочно завертелись головы пилотов в тяжелых шлемах, и темные стекла их скрыли искаженные внезапным страхом лица. С земли вырастали дымные заостренные столбы дыма от пущенных ракет, которые быстро и неотвратимо вытягивались в сторону "торнадо".

"Гайдлайны!" - крикнул кто-то в эфир, и страшное слово, знакомое всем с курсантских лет, электрическим разрядом пронзило струны натянутых нервов.

Самолеты РЭБ даже не успели включить свои "глушилки". "Торнадо" бросились врассыпную, поспешно освобождаясь от безумно дорогих лазерных бомб, бросая самолеты в спасительное пикирование. В воздух выстреливались тучи фольги и десятки горящих ложных целей. "Всех охватила ужасная паника. Ракеты мчались к нам с двух сторон, а мы не знали, сколько их. Я тут же освободился от пары управляемых авиабомб и бросил самолет на крыло..." - вспоминает выживший в том бою лейтенант Руперт Кларк ("Авиамастер", No.1, 1997 г.)

Первая ракета разорвалась под хвостом его "торнадо". Самолет потряс страшный удар. Вдребезги разлетелось бронестекло кабины, раскрошило дисплеи и циферблаты на приборной доске. Оба двигателя "турбо юнион" судорожно поперхнулись и заскрежетали, но все же продолжали вращать турбинами, и ослепший самолет с полуоглушенным пилотом еще тянул. Взрыв ракеты превратил корму машины в уродливые металлические лохмотья. Штурман позади не отвечал. Он лежал без сознания, уткнувшись контуженной головой в электронный прицел, и хлынувшая изо рта и ушей кровь заливала шлем. Кларк, теряя высоту, пытался уйти прочь от Аль Таккадума, но тут в самолет ударила вторая ракета. Тридцатитонный "торнадо" разнесло в тучу пылающих обломков. В последний момент Кларку удалось рвануть рукоять спасительного катапультирования. Своего штурмана-оператора он больше никогда не увидит...

Иракцы тогда применили давно испытанный русскими прием - ракетную засаду. Более того, они стреляли старыми нашими ракетами С-75, детищами 1950-х годов. Впервые сбившими вражескую машину еще в 1960. И оружие-ветеран не подвело. Даже в столкновении с техникой, которая была и на тридцать лет моложе, и несравненно более компьютеризированной. Огнехвостое детище эпохи громоздких радиоламп и первобытно-грубых транзисторных схем, ровесник первых рок-н-роллов Элвиса Пресли, фильма про Максима Перепелицу и архаичных автомобилей с закругленными обводами, оно сразило крылатое чудо времен пейджеров, сотовой связи и виртуальной реальности!

То было в конце зимы 1991. Некогда сильная Красная Империя, великий Советский Союз, уже бился в конвульсиях. Садисты в хороших костюмах воткнули в его тело электроды, дав в них пыточные разряды. Они уже заложили в его суставы взрывчатку и вонзили стрекала в нервные центры. Огромная страна, спотыкаясь от судорог, уже послушно подчинялась командам западных "укротителей".

Но тогда случилось чудо. Утраченная воля, замолкшая боевая слава вдруг воплотились в этой старой ракете, взмывшей навстречу торжествующему врагу. Казалось, в тот миг прорвалась пелена позорных времен, и в небе блеснуло оружие совсем другой эпохи - стальной, огнедышащей эпохи. Эпохи имперской силы. Еще та, старая Империя, в последний раз наносила удар, сразив технотронного западного налетчика двумя сгустками воющего пламени.

Пусть нам доказывают: Империя-СССР задохнулась в гонке вооружений с компьютеризированным Западом. Пусть нам врут о том, что русским пришлось сдаться перед лицом авиационных армад Запада, способных задавить нашу ПВО станциями помех и прорывами роботизированных машин на высоте деревьев. Чушь! Русские со своей уникальной техно-цивилизацией породили сильнейшую систему защиты Империи от атак с неба, накрыв исполинскую страну "хрустальным куполом", опоясав ее рубежи невидимыми стенами высокотехнологической крепости. В холодной войне на этом фронте мы побеждали. Более того, выиграли у Америки и всего НАТО настоящую битву в конце 1950-х, предотвратив воздушно-ядерное нападение на наши города. И битва сия была лишь отчасти холодной. Тогда, почти за сорок лет до наших дней, русский народ попал в опаснейший кризис.

Это при Горбачеве нас пугали американскими звездными войнами. (Если вы читали нашу предыдущую книгу, "Сломанный меч Империи", то знаете о том, как советская верхушка, решив сдать и развалить Империю, заранее искала себе оправдания.) Но тогда, в 1980-х, заморские космические крейсеры и орбитальные роботы-убийцы были всего лишь рисунками на бумаге, игрушками в фильмах со спецэффектами, чертежами. А в 1950-х нам грозили вполне реальные машины Апокалипсиса - во "плоти" из стали и дюраля. Тогда наши отцы и деды подали нам пример того, как можно повергнуть во прах планы гораздо более сильного и богатого врага.

- Не нервничайте, комэск! - похожий на сердитую птицу генерал смотрел на капитана, не мигая, и летчик поневоле судорожно сглотнул слюну. Уж больно пронзительны глаза этого небольшого лысоватого человека. Думал ли он еще тогда, в училище, что окажется вот в таком положении перед самим Савицким, асом из асов? Господи, да он тогда бредил этим героем с позывными "Я - Дракон!", этим полубогом, вогнавшим в землю три десятка гитлеровских стервятников!

Савицкий вскочил и, худощавый, подтянутый, пружинисто заходил по комнате, еще больше напоминая рассерженного орла. Полуденные отблески узбекского зимнего солнца поигрывали на двух золотых звездах Героя. То, что он услышал, не укладывалось в его голове...

Шел 1959 год. В один из февральских дней локаторы Туркестанского округа ПВО засекли высотную цель, пересекшую имперский рубеж. По тревоге в воздух поднялся МиГ-19 Девятого гвардейского авиаполка в Андижане. Серебристая стрела перехватчика взмыла до предельного потолка в 17 тысяч метров. И оттуда глазам пилота представился крестообразный силуэт неведомого самолета. На фоне ослепительной голубизны стратосферы отчетливо виделись прямые длинные крылья. Но чужак шел на высоте почти 21 километр, и наш оказался бессилен достать его огнем бортового оружия. Самолет неизвестной национальности безнаказанно растворился в необъятной шири, словно какой-нибудь "летучий голландец".

Савицкий не поверил летчику-перехватчику. Не может быть у наших врагов машин такой высотности! В этом клялась и военная разведка. Да что она - наши авиаконструкторы были уверены: ни один самолет мира не может держаться на высоте двадцати верст многие часы. Решили, что пилоту самолет-нарушитель просто примерещился, и летчика перевели служить в другую часть. Однако в апреле 1960 радары туркестанцев вновь засекли нарушителя рубежа, и снова из Андижана стартовали четыре МиГ-19 9-го ГИАП. Пилоты поднялись на 16 верст, но так и не увидели врага.

То был опять "Локхид U-2" с мощными фотообъективами. Он прошел над сары-шаганским полигоном ПВО у озера Балхаш, сфотографировал космодром Байконур и спокойно ушел на юг.

Но и это были не единственные случаи. Как вспоминает выдающийся конструктор русских зенитных и противоракетных систем Григорий Кисунько, в 1957 году одна из радарных станций внешнего кольца ПВО Москвы засекла неизвестный самолет. Сигнал от него был очень смутным, он периодически исчезал. Но позже, когда стали рассматривать проявленную пленку фоторегистратора, выяснилось - летающий призрак шел курсом на нашу столицу. Сигнал оказался нечетким из-за того, что самолет летел на большой высоте, у самой кромки луча локатора. Было решено ждать. И точно, вскоре по тревоге включились все радары сначала московской, а потом и питерской ПВО. Чужак пролетел над Москвой, повернул на северо-запад и через Боровичи да Ленинград ушел дальше, через финскую границу.

Нам дали пощечину. И очень звонкую!

Хрущев, который правил страной с 1954 по 1964 год, собрал широкое совещание с участием конструкторов и военных:

- Если раньше самолеты-нарушители летали над Закавказьем и Прибалтикой, то сейчас начали среди бела дня летать над Москвой, и наши истребители, оказывается, не могут их достать. Что же это творится с нашей авиацией, которая, как говорят, летает выше всех, дальше всех и быстрее всех?

- Такой трюк, не имеющий никакого военного значения, сделать нетрудно. Снять с самолета все, что можно, раздеть летчика до трусов... - начал было оправдываться министр авиапромышленности.

- Насчет летчика в трусиках в стратосфере - это вы оставьте для другой компании, - оборвал его Хрущев. - Вы рассуждаете о военной стороне дела, но не понимаете ни военного, ни политического значения того факта, что чужой самолет, как у себя дома, летает над Москвой!

1956-1960 годы были временем настоящего нашествия "воздушных призраков". Обнаруживаемые цели, казалось, просто не могли существовать в природе. Они блуждали в стратосфере подчас на невероятно малой скорости - всего в полторы сотни км/час, пропадая с экранов радаров. Лучшие русские истребители могли держаться на гораздо меньших высотах всего лишь считанные минуты - за счет бешеного разгона в плотных слоях атмосферы. Для действий на двадцатикилометровой высоте конструктор Сухой в ударном ритме создавал перехватчик с двигателем чудовищной мощи. Мы ломали голову: что это за таинственные гости? Большинство локаторов русской ПВО было рассчитано на цели с гораздо меньшей высотой полета, и потому они безбожно врали, на их экранах мелькали только смутные отблески загадочных самолетов. Мы еще не ведали о том, что есть у нашего врага эти U-2, и что с 1956 по 1960 год они тридцать раз вторгнутся в наше небо, проходя даже над обеими столицами Империи. К счастью, они были слишком маломощны для того, чтобы нести ядерные заряды, еще слишком тяжелые в те времена.

Американцы, эти флагманы Североатлантической цивилизации, не зря лезли в наши небеса. 4 октября 1957 года они испытали шок - русский конструктор Сергей Королев запустил на околоземную орбиту первый в мире искусственный спутник. Носителем его выступила баллистическая ракета Р-7. Первое русское оружие, грозящее ударом по Североатлантиде через тысячи миль, прямо через океан. И янки не знали, сколько таких ракет мы имеем.

Самолеты-призраки рвались к нашим ракетным базам и стартовым площадкам.

Надо было что-то делать...

Резкий сигнал тревоги поднял их в полтретьего утра 1 мая 1960 года. Над пакистанским Пешаваром медленно светлело небо. Утро обещало быть погожим и теплым. По небу плыли редкие облачка. Позавтракав и надев летные, обтягивающие тело скафандры, два пилота долго дышали чистым кислородом в боксе с белоснежными стенами, насыщая кровь жизненосным газом. Правда, лететь на задание предстояло только одному из них. Сыну сапожника из штата Вирджиния, лейтенанту Френсису Гарри Пауэрсу. Пилоту секретного подразделения "10-10" Центрального разведывательного управления, работающему на государство за две с половиной тысячи долларов в месяц.

Он был почти в полном спокойствии. Ему предстоял уже не первый подобный полет за четыре года. Странным представлялось только одно - место старта. Обычно их U-2 вылетали с базы Инжирлик в Турции. А тут вот перебросили в Пакистан. Ну не все ли равно?

Припав к респиратору, Пауэрс погрузился в воспоминания. С 1956 пришлось летать над Черным морем, Закавказьем, вторгаться в русское воздушное пространство над Средней Азией. Поднимаясь из Инжирлика, обычно прокладывали курс до озера Ван, откуда поворачивали на Тегеран, а уже оттуда к Каспию. Рубежи Союза пересекали обычно из Афганистана. В августе 1958 он перегнал самолет в норвежский Буде по маршруту "Инжирлик - Афины - Сицилия - Рим - Франкфурт-на-Майне - Ставангер". Там его ждал командир подразделения "10-10" полковник Бирли. (В 1999 из Инжирлика самолеты НАТО будут летать на бомбежки Югославии.)

Сначала было страшно. Потом - даже интересно. Они воображали себя бравыми парнями из фантастических рассказов Роберта Хайнлайна. А самолеты-разведчики казались ракетными шлюпками, парящими над неведомой, враждебной планетой, населенной странным народом. Совсем непохожим на них, сидящих в кабинах...

Кислород, шипя, тек в маску. А рядом полковник Шелтон методично давал инструкции. Теперь стало ясно - лететь выпало лейтенанту Пауэрсу. Шелтон развернул карты. Маршрут пролегал от Пешавара на Аральское море, откуда предстояло идти на Свердловск, Киров, Архангельск и Мурманск. А оттуда прямиком к базе в норвежском Буде. В случае недостатка горючего или кислорода можно было повернуть на Норвегию, не долетая до Мурманска, у Кандалакши на Кольском полуострове.

Пауэрс красным карандашом помечал участки, над которыми надо обязательно пролететь, включая мощную фотоаппаратуру. Главное - это русский ракетный полигон а казахстанской пустыне Бетпак-Дала, знаменитый Сары-Шаган. Пауэрс не знал, что мы там делаем. А там вовсю шли испытания уникальной противоракетной системы "А", детища Кисунько, которая потом послужит основой сильнейшей в мире противоракетной обороны Москвы...

Впрочем, целей для разведки хватало. Русские аэродромы и базы баллистических ракет. Промышленные районы Урала.

В карманы летного комбинезона легли нож, тяжелый столбик золотых червонцев, хрустящая пачка русских рублей. Пауэрс передернул затвор длинноствольного пистолета с глушителем, хорошо знакомого оружия. К нему дали целых двести пять патронов. Стандартный набор, привычный по многим полетам.

Но Уильям Шелтон протянул ему серебряный доллар.

- На счастье, сэр?

- Скорее, наоборот... - Шелтон выдернул из монеты искусно упрятанную в нее иглу. - Это яд мгновенного действия.

- Не придавайте этому большого значения! - рассмеялся он, когда у лейтенанта вытянулось лицо. - Вы же знаете, что русские неспособны достать вас на такой высоте. У них нет ракет, которые могут маневрировать в разреженной стратосфере. Но мало ли что: двигатель откажет, высоту потеряете. Вы же не хотите попасть в пыточные подвалы на Лубянке?

И еще раз напоминаю: в особом случае не забудьте активизировать систему подрыва машины. В руки русских не должно ничего попасть. На аэродроме в Буде вас встретят люди из "10-10". Пароль не забыли?

- Так точно, сэр. Я должен показать им кусок черной ткани.

Принимая серебряный доллар, Пауэрс вдруг почувствовал холодный комок, сбежавший по хребту куда-то в низ живота. Спокойствие его улетучилось, и его сменил липкий страх. Он не исчез даже с приходом сержанта-синоптика, монотонно забубнившего обстановку на трассе перелета. И Пауэрс не знал, что он участник тайной операции, которая так и называется "Перелет".

Собрав в кулак всю свою волю, он стал навытяжку и выслушал официальный приказ на полет. Потом его зашнуровали в скафандр и вывезли в микроавтобусе на аэродром, где уже ждал заправленный до отказа длинноносый "локхид". На иссиня-черных крыльях и корпусе машины не было ни одного опознавательного знака.

- Строго придерживайся отмеченного маршрута, парень. И да хранит тебя Господь! - сказал ему Шелтон, пожимая на прощание руку.

Техники помогли пилоту надеть тщательно уложенный парашют "свитлинг". Со странным колющим чувством Пауэрс оглядывал свою герметичную кабину. Надувная лодка на месте. Он пощелкал тумблерами автопилота А-10, проверил приемники-фиксаторы работы радаров - приборчики от фирмы "Хьюлетт Паккард", провел рукой по переключателям фотоаппаратуры. Механик помог ему надеть белый гермошлем с ярко-красной цифрой 29 на нем - порядковым номером Пауэрса. Потом, присоединив шланг к кислородному баллону, проверил ток дыхательного газа. Лейтенант уселся в кресло, пристегнул ремни, начал рутинные операции подготовки к взлету. Чертов доллар, казалось, жег ему бок через плотную ткань костюма. Сглотнув слюну, Фрэнсис проверял аппаратуру. Радиолокатор в порядке. Миниатюрный катушечный магнитофон тоже. Питание к устройству для постановки помех чужим радарам подключено...

В 6 часов 30 минут по местному времени, тяжело разбежавшись по полосе, иссиня-черный U-2 оторвался от земли и взял курс к русским рубежам...

Пролетев над желто-пыльным Афганистаном, изборожденным "морщинами" гор, самолет Пауэрса достиг колоссальных гребней Памирского хребта и в 5 часов 36 минут по московскому времени вторгся в наше воздушное пространство в 20 километрах юго-восточнее таджикского Кировабада. Соблюдая режим полнейшего радиомолчания, он дал условный сигнал: два щелчка тумблером передатчика. Но о нарушении границы сразу же доложила наша радарная станция на горном перевале Хабурабад...

...Пауэрс не знал об этом. Как и о том, что Пешавар с 1980 станет базой войны на истощение Красной Империи, Советского Союза. Нашей Империи. И что потом она будет кроваво и страшно расчленена, и хабурабадский локатор взорвут озверелые банды таджикских "вовчиков"-ваххабитов в 1992 году, уходя в Пакистан после своего поражения в гражданской войне...

Он шел на высоте 20 тысяч метров в морозной разреженности стратосферы. Изредка попискивали приемники-отметчики работы русских радаров. Да, они уже "ведут" его от станции к станции. Пускай. Видеть - еще не значит достать. Страх и неуверенность постепенно спрятались куда-то в темный уголок мозга. Лейтенант стал даже насвистывать модный рок-н-ролльный мотив, строго придерживаясь красных отметок на карте. Щелкал тумблерами мощных "кодаков" в нужных районах. Да и сам зорко вглядывался в раскинувшиеся внизу просторы. Вставал солнечный ясный день, русские праздновали свой Первомай, но Пауэрс не боялся: мало кто разглядит его машину, купающуюся в ослепительном свете на такой высоте. По-сатанински черный цвет корпуса и крыльев делал "локхид" совершенно незримым уже на расстоянии в пару миль. Зато за прозрачным колпаком пилотского кокпита открывался великолепный вид. Вот аэродром, который неизвестен Шелтону. Вот несколько блестящих цилиндрических колонн. Очевидно, крупное нефтехранилище. Пауэрс деловито наносил их координаты на карту.

Над Сары-Шаганом он увидел большой застроенный участок, крупные здания. Тот самый район, который так интересовал полковника. Русские, кажется, совсем не беспокоятся...

Детище конструктора Кларенса Джонсона, U-2 легко скользил в головокружительной выси. Фрэнсис уже здорово привык к этой машине. Рекорды скорости ей не нужны, ее максимум - 790 километров в час. Зато можно забраться на высоту в 24 тысячи метров. Конструктор сделал ее этаким легким реактивным планером: при длине в пятнадцать метров размах прямых крыльев достигает 24,4 метра. И лететь можно на целых 6 тысяч верст. Вот только нагрузка маловата.

...Оставив позади Ташкент и Сыр-Дарью, пролетев вдоль берега Арала, Пауэрс прошел над Троицком и Челябинском, углубившись на две тысячи верст в наши просторы. Почему его не сбили раньше? В декабре 1996 издательство "Молодая гвардия" выпустило увлекательную, как триллер, книгу-расследование военного журналиста Анатолия Докучаева "Сети шпионажа". Он здорово описал то, как мы охотились за самолетами-призраками, через какие трудности нам пришлось прорываться. Прочти ее, друг! Пересказывать эту книгу просто нет смысла.

А прорвался Пауэрс так далеко потому, что противовоздушная оборона страны тогда на юге была слаба. Шел болезненный процесс ее строительства. Ракеты лишь разворачивались. Только-только поступили на вооружение мощные высотные перехватчики Су-9, и пилоты учились летать на них, стрелять в стратосфере. Машины едва поступили с заводов, ракеты "воздух-воздух" еще лежали на складах. Командные пункты еще не освоили сложной науки наведения самолетов-истребителей на цель в стратосфере: там не позволены резкие развороты, чреватые потерей высоты. В общем, получилось нечто сродни 1941 году.

Получилось так, что Пауэрс долетел до Урала, счастливо минуя зоны огня зенитных ракет. Пока не дошел до Свердловска-Екатеринбурга, крупного узла противовоздушной обороны. К тому времени она была изрядно наэлектризована нервными приказами Хрущева. Лидер страны действительно не находил себе места - самолет-нарушитель мог идти на Москву, где собрались все высшие руководители страны, где шли массовые праздничные шествия. Удобнейший момент для обезглавливающего и деморализующего удара водородной бомбой! Истеричные импульсы "сверху" больно вонзались в мозг командующего авиацией ПВО генерала Савицкого. Ас Великой Отечественной распорядился выслать на перехват Пауэрса и самолеты. Из-под Свердловска чуть не подняли в воздух МиГ-19 капитана Бориса Айвазяна и старшего лейтенанта Сергея Сафронова. Но сообразив, что "19-е" не достанут высотного гостя, на перехват послали капитана Игоря Ментюкова на Су-9. Он оказался там случайно, перегоняя невооруженную машину с завода в свою часть. Его послали в полет без ракет и высотного костюма. Увы, Сталин уже ушел, и вместе с ним из жизни страны помаленьку стали уходить ответственность с дисциплиной.

Когда капитан уже шел наперерез Пауэрсу и до "локхида" оставалось всего верст двенадцать, радар Су-9 ослеп - экран покрылся "молоком" помех. Казалось, самолет врага включил станцию радиоподавления. И летчика продолжали наводить с наземного командного пункта.

Ментюкову приказали идти на таран. На верную гибель. Ведь разгерметизация кабины после удара была бы смертельной: на высоте двадцати верст у пилота без скафандра закипела бы кровь, лопнули барабанные перепонки и глазные яблоки, а внутреннее давление тела разорвало бы его плоть. Но Ментюков не отвернул. Только неумение наземного пункта наводить на цель новейшие тогда перехватчики спасло капитана: Су-9 потерял высоту. И тут ему приказали уходить из зоны: началась стрельба ракетами. Горючее у Су-9 иссякало, и в воздух срочно подняли Айвазяна и Сафронова. Да, читатель, практически тогда над Свердловском случился первый бой ракетной и реактивной ПВО с реальным воздушным противником. Бой, который вела новая русская боевая система, у которой разные части еще не приработались друг к другу.

Аппаратура предупреждения об облучении самолета радарами пищала беспрерывно. Радиолокатор показывал: на него нацелился скоростной перехватчик. Пауэрс помнил: русские истребители сначала набирают скорость и выскакивают в стратосферу на "динамической горке", летя в ней, как неуправляемые артиллерийские снаряды. И уйти от них можно резким изменением курса, галсируя. Тяжелые русские машины маневрировать на такой высоте не могут. "Локхид" же умел сбрасывать скорость до 150 километров в час и крутить спирали благодаря длиннющим крыльям и отличному двигателю, работающему чуть ли не в безвоздушном пространстве. Вот и сейчас пилот, включив бортстанцию помех, чтобы сбить прицел ракет русского перехватчика, положил свою машину на другой галс. Он решил не лететь над городом, небо над которым явно простреливалось системой ПВО, начав огибать его по длинной дуге.

Пауэрс не заметил первых выпущенных по нему ракет типа С-75. Уходя от Су-9 Ментюкова, он круто повернул на 90 градусов к юго-востоку, чтобы обогнуть большой город. Это и спасло его от первых выпущенных по U-2 ракет: самолет просто выскользнул за радиус их досягаемости, и они разорвались в небе. Американец не мог слышать грохота: слишком разрежен воздух в стратосфере. Но вот его "локхид" вновь вошел в зону поражения. И фронтовик, майор Михаил Воронов скомандовал своим ракетчикам: "Цель уничтожить!" Было 8 часов 53 минуты по Москве. В цель угодила ракета В-750, выпущенная комплексом С-75. Это оружие, один удар которого в 1991 сразит тяжелый тридцатитонный "торнадо" с двумя мощными двигателями, не оставило никакого шанса для семитонного U-2 с одним мотором.

Сам Пауэрс уже на суде рассказывал:

- В районе Свердловска, примерно на высоте шестидесяти восьми тысяч футов, я произвел поворот самолета и летел приблизительно около одной минуты по прямому курсу. Потом я услышал или, может быть, почувствовал какой-то глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет клюнул носом, и, как кажется, у него отломились крылья и хвостовое оперение. Мне казалось, что этот взрыв произошел где-то сзади. Точно я не знаю, в каком положении падал самолет, я видел во время падения только небо...

Я не мог воспользоваться катапультирующим устройством из-за сил, возникших в падающем самолете. Тогда я открыл фонарь и освободил пристяжные ремни. Парашют открылся автоматически, сразу после того, как я покинул самолет. Тогда я был приблизительно на высоте четырнадцати тысяч футов. Я не успел включить кнопки и рычаги для уничтожения самолета. Для этого не было времени...

Пауэрсу повезло, что осколки не прошили кабину - при разрыве ракеты С-75 они разлетаются на триста метров. Изломанный самолет сорвался в штопорящее падение, задрав нос, и пилота бросало по кабине. Если бы он задел при этом кнопку ликвидатора, то в тот же момент взорвались бы три шашки мощного циклонита под его сиденьем - так задумали начальники из ЦРУ, обманув пилота. Ему удалось и выбраться из кабины еще до того, как в исковерканную машину ударила ракета из третьего залпа.

На земле не сразу поняли, что противник уничтожен. Облако от разлетающихся обломков на экране радара они приняли за выброшенные Пауэрсом искусственные помехи - отражатели из фольги. Поэтому стрельба ракетами продолжилась, и никто не отозвал прочь наши два МиГ-19. Ракета поразила истребитель Сафронова, и пилот погиб. Айвазяну удалось уйти, бросив машину в спасительное пикирование.

Пауэрс не застрелился, не воспользовался ядовитой иглой. Его обезоружили обычные русаки - шофер Чужакин с приятелями. Они же на машине свезли пилота куда следует.

Несмотря на трагическую гибель Сафронова, то была наша победа. Огромная победа, предотвратившая большую войну. Она открывает героическое тридцатилетие, в которое враг не раз познает всю могучую силу русской противовоздушной обороны. И одержали мы эту победу, по большому счету, благодаря воле Сталина. Впрочем, давайте-ка обо всем по порядку.

В веке двадцатом русским пришлось драться долго и насмерть. В небе - тоже. В Китае в 1938. В Испании 1936-1938 годов. На Халхин-Голе в тридцать девятом. С немцами в страшных 1941-1945 годах.

Было еще много смертельных схваток, и все-таки наш главный враг тогда только набирал воздушную силу. И этот враг - Североатлантический мир во главе со США. Спасенный нами от немцев, он имел то, чего не было у Гитлера, - авианосцы и высотные "летающие крепости". И мы еще в ту войну увидели его сатанинское могущество. Его ковровые бомбардировки, стиравшие с лица земли огромные города.

Как ни было страшно гитлеровское нашествие, оно было в основном сухопутным. Главным оружием немцев были танк и ближний пикирующий бомбардировщик. Но у них не было флота дальних, стратегических бомбовозов. Зато англо-американский, Североатлантический мир создал новое орудие войны, войны "дистанционной", бесконтактной - эскадры огромных воздушных кораблей, идущих на цель за тысячи километров, сражающихся в плотных "комбат бокс" - боевых "коробках", где один бомбардировщик прикрывает другой. Против "летающих крепостей" оказались малоэффективными даже пушечные истребители. Немцам пришлось создавать ракеты "воздух-воздух" и зенитные ракеты. Только они не успели - русские войска слишком быстро двигались к Берлину. Налеты стратегических авиаэскадр Запада на немцев в общей сложности убили мирных жителей больше раза в три, нежели погибло в Хиросиме и Нагасаки. Да и в Японии тяжелая авиация янки оставила жуткую память.

В ночь с 9 на 10 марта 1945 года американские бомбардировщики 20-го воздушного флота генерала Ле Мэя начали операцию "Молитвенный дом". Целью массированных налетов "суперкрепостей" стал Токио. Они обрушили на город тысячи зажигательных бомб, сработанных концерном Дюпона и "Стандард Ойл", и японская столица обратилась в пылающий ад. "Тесно прижатые друг к другу деревянные домики вспыхивали, как солома. Переулки разом превратились в пылающие реки. Обезумевшие толпы людей бежали к берегам Сумиды и ее притоков. Но даже речная вода, даже чугунные пролеты мостов стали обжигающе горячими от чудовищного жара. Над городом бушевали огненные смерчи ураганной силы. Вызванные ими турбулентные воздушные потоки швыряли американские "сверхкрепости" так, что летчики едва сохраняли управление", - писал в книге "Горячий пепел" наш журналист Всеволод Овчинников.

То была еще неядерная бомбардировка, но в одну ночь погибло более 83 тысяч токийцев. Вспыхнули огненные штормы, гигантские очаги пожаров пожирали колоссальное количество кислорода, становясь центром, куда дули бешеные горячие ветры. Потом пожар Токио будет использоваться для моделирования последствий атомных бомбардировок. Люди массами кидались в пруды, но вода в них закипала, и огонь выжигал воздух, удушая несчастных.

То была подлая бомбардировка, ибо шло массовое уничтожение не солдат и не боевой техники, а стариков, женщин и детей. Ибо солдаты были на фронте. А американцы заходили на город, почти лишенный ПВО. Всего в той войне американцы потеряли столько же, сколько сами заживо спалили японцев в одну только страшную ночь. За одно это преступление, унесшее жертв больше, чем Хиросима, америкосы должны были сидеть на скамье подсудимых в Нюрнберге. Ибо гитлеровцы сжигали в крематориях уже трупы, а "гуманный" Запад предавал пламени живых людей.

Уже в 1946 году Запад объявил нам "холодную войну", готовясь к таким же массированным налетам на русские города.

Запад не простил нам победы над Гитлером. По замыслу США, мы должны были сломить Германию ценой таких жертв, что ненадолго пережили бы немцев. Мы должны были рухнуть от потери крови, как рухнула подорванная Первой мировой царская Россия в феврале 1917. Западу почти удалось это сделать: свою экономику, свою живую силу они в борьбе с Гитлером сохранили. У них на Западном фронте не было ничего подобного сражению под Москвой 1941 года, битвам под Сталинградом (1942-1943 гг.), Курском (1943) или операции "Багратион" (1944). Подсчитано, что в одной битве на Курской дуге немцы бросили против нас больше танков, чем против англо-американских армий во Франции в 1944. В крупнейшем наступлении на западные войска в Арденнах немцы бросили четверть миллиона солдат, тогда как под Курском на нас обрушилась 900-тысячная группировка Гитлера, а под Будапештом зимой 1944-1945 годов нам пришлось отбиваться от натиска почти полумиллионной группировки Зеппа Дитриха!

Именно против русских немцы бросали свои главные силы, оставляя против Запада лишь слабые завесы из второсортных войск. Англо-американцам, которые высадились во Франции только летом 1944, после гибели лучших частей немцев в России, оставалось лишь двигаться вперед. На двадцать западных боевых самолетов приходился один немецкий, и потому по масштабам их наземные операции по сравнению с нашими сражениями - все равно что костры по сравнению со всепожирающим лесным пожаром. Битвы США против Японии на Тихом океане, где несколько тысяч человек подчас дрались на пространстве в несколько тысяч квадратных миль, вообще напоминают кометы, где плотность вещества равна пшеничному зернышку, распыленному в масштабах Большого Театра.

Гитлер вообще избегал серьезных столкновений с западниками, сражаясь с нами до последнего, бросая на нас сотни тысяч солдат до самого последнего момента. Он совершенно не без оснований полагал, что Запад ненавидит русских, и потому неизбежно столкновение между Западом и Империей.

Он ведь почти не ошибся. Всего лишь через несколько дней после падения Берлина, когда деды наши, хмельные от Победы над немцами, палили в воздух на развалинах Рейхстага, пили и любили женщин, мечтая о том, чтобы поскорее оказаться дома, англичане замыслили удар в спину русским. В середине мая 1945 Черчилль отдает секретный приказ о подготовке плана "Невероятное" по нападению на Россию и ее уничтожению. Уже 22 мая план был готов. Удар должна была нанести полумиллионная группировка англо-американских войск через Северную Германию. Вместе с ними должна была действовать 100-тысячная немецкая армия, сформированная из остатков гитлеровского вермахта по приказу Черчилля. В гитлеровской военной форме, с гитлеровским оружием, под командованием все тех же офицеров.

Планировалось, что Третья мировая начнется 1 июля 1945 года переходом в решительное наступление сорока семи западных дивизий. Англосаксы всерьез опасались того, что Сталин в ответ вторгнется в Норвегию, Турцию и Грецию, захватит нефтяные промыслы Ирана и Ирака, начнет подрывные операции на юге Европы и Франции. В ответ стальной каток ударной немецко-англо-французской группировки должен был ударить в самое сердце нашей страны. И те армады высотных "летающих крепостей", которые три года превращали Германию в развалины своими ковровыми бомбежками, были бы брошены на русских. При том, что зенитная оборона наша, увы, была куда слабее немецкой.

Сталин загодя узнал об этом плане. 29 июня 1945 года русские войска в Германии неожиданно передислоцировались, заняв более выгодные позиции. Сталин показал Черчиллю: я готов - попробуйте начать. Если жизни не жалко. А вскоре весь мир узнал о немецкой армии Черчилля, и он был вынужден ее расформировать.

Тогда у "миролюбивого" Запада не выгорело. Но показательно само намерение.

Да, Запад, выехав во Второй мировой на нашей спине, рассчитывал на наше уничтожение. Но мы не рухнули. Запад совершенно не устраивало то, что победоносные имперские корпуса заняли всю Восточную Европу, стояли в Северном Иране и в Корее, что Сталин разом взял реванш за поражение Николая Второго в русско-японской войне, отняв у Японии и Курилы, и южную часть Сахалина. Что Империя наша, в отличие от разрушенной ковровыми бомбардировками англо-американских "летающих крепостей" Европы, не приняла от Америки экономического "плана Маршалла", который в обмен на вливания в миллиарды долларов требовал подчинения страны Вашингтону.

Мы еще своих павших похоронить-то толком не успели, как Черчилль в заштатном американском городке Фультоне произнес речь, которая призывала к войне с нами. На календаре была весна 1946 года.

Президент Трумэн нагло требовал от нас уступить Курильские острова. Янки выдвинули план двух евреев-финансистов, Баруха и Лилиенталя, по которому наша промышленность, и особенно ядерная, попадала бы под их контроль. У США имелось более трех тысяч Б-29 - машин, бросавших атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, сжегших Токио. И были еще традиции войны по-западному.

Там всегда стремились воевать, не воюя. Если русская православно-имперская цивилизация всегда стремилась ударить врагу в самое сердце, поразив его тяжелыми мечами танковых и механизированных армий (равно как и немцы с японцами), то США стремились запугать и сломить противника массированными бомбардировками с воздуха. Разрушая города и массой убивая матерей, жен и детей тех, кто сражается на фронте. Они попробовали применить воздушный террор против Германии, но немцы не сломились. И хотя города Рейха превратились в обгорелые груды развалин, немцы дрались стойко и до последнего наращивали выпуск вооружений. И только наш сухопутный натиск поверг их. Но стратегии террора с воздуха Запад был верен во все времена после Второй мировой. Что в Корее, что во Вьетнаме, что в Ираке 1991. А в 1950-х они готовили участь Токио, Хиросимы и Нагасаки для наших городов.

Да, опыт у Америки был. Плюс захваченные немецкие разработки авиаударов по нашей Империи. Еще в июне 1944 гитлеровский министр вооружений Альберт Шпеер по своему почину составил их подробный план. Главной целью бомбардировок он предлагал сделать русскую электроэнергетику. В отличие от западноевропейской, росшей медленно на основе малых и средних станций, мы строили имперскую электросистему в рекордно короткие сроки, и ее основой стали крупные энергоцентрали. Шпеер предлагал: разрушим их, вызовем катастрофические цунами от уничтожения плотин, и замрут целые промышленные районы. Удар по станциям в верховьях Волги парализует Москву - средоточие производства оптики и электротехники. Остановится выпуск подшипников, - а это подкосит авиа- и танкостроение, автопромышленность и транспорт.

Шпеер любил сравнивать экономику страны с речной дельтой из множества протоков. И чтобы осушить ее, надо было перерезать главное русло выше по течению - топливную промышленность и энергетику, железнодорожные магистрали и мосты. Правда, в 1944 у Гитлера уже не хватало сил для воздушного натиска на нас, он уже не успевал построить ракетные и авиационные системы для дальних ударов. Однако в 1945 Шпеер давал подробные показания "Службе по изучению результатов действий стратегической бомбардировочной авиации США". (Кстати, наши "реформаторы" пьяной эпохи Ельцина поразили главное "русло" русской экономики вполне по Шпееру.)

Первый тур американской гонки атомно-воздушных вооружений не был особенно удачен. С 1946 года янки перебрасывают в Западную Европу тяжелые четырехмоторные Б-29 - "героев" сожжения Токио и ядерных налетов на Хиросиму с Нагасаки. С отлично подготовленными экипажами, которые прекрасно знали континент еще со времен антигитлеровской войны. Сначала то были бомбардировщики 28-й группы Стратегического авиакомандования (САК), во главе которого становится маньяк-сжигатель людей заживо - тот самый генерал Ле Мэй. На их бортах красуется хвастливая эмблема: рука в стальной перчатке, сжимающая оливковую ветвь и громовые стрелы. Суперкрепости США базируются на базах в английском Скемптоне и в Западной Германии. Позже к ним присоединятся самолеты Второй и Восьмой воздушных армий.

У них уже были расчеты ядерных бомбардировок нашей страны. С 1948 года действовал план ядерной войны против русских, названный "Чариотиром" - "Колесничим". Первый удар - 133 атомных заряда по 70 целям. Причем целями этими были города, населенные исключительно русскими.

Но армия Империи не уничтожалась этим полностью, и потому во второй, двухлетней фазе войны, на наши головы должны были обрушиться еще двести атомных бомб вместе с четвертью миллиона тонн обычных. Главная нагрузка по уничтожению русских ложилась на "летающие крепости" САК. И эта война должна была начаться с нападения США 1 апреля 1949 года.

Однако тогда выяснилось: все равно русские войска за полгода дойдут до Ла-Манша и оккупируют Ближний Восток, уничтожив базы дальней авиации Запада.

Тогда янки разрабатывают план "Дропшот" - "Внезапный удар", который предполагал массированные бомбардировки нашей Империи тремястами атомными зарядами за шесть тысяч самолето-вылетов. В результате наша страна должна была разделиться на "суверенную Россию", "незалежну Украину", отдельную Белоруссию, Казакию, "республику Идель-Урал" и кучу среднеазиатских "государств". Словом, должно было произойти то, что сделает потом теплая горбо-ельциноидная компашка.

Однако тогда все эти планы полетели к черту: неожиданно для Запада Сталин к 1947 году построил мощную реактивную авиацию, по многим статьям превосходящую самолеты Запада. Он ухитрился, дав кучу взяток, вывезти в 1945 из Англии лицензии на производство современнейших на тот момент реактивных двигателей "нин" и "дервент", кучу технической информации по ним. В небо поднялись отличные пушечные истребители МиГ-15 и МиГ-17. Сталин победно ухмылялся в прокуренные усы. Когда в 1950 американская группа генерала Д. Хэлла смоделировала удар 233 "летающих крепостей" (32 ядерных удара помимо обычных бомбежек) по целям в районе нашего Причерноморья, результаты получились аховыми. Украинский журнал "АвиО" писал в 1994 году:

"...32 самолета Б-50 были выделены в качестве носителей ядерного оружия, остальным предписывалось ставить радиопомехи, подавлять ПВО, а также бороться со второстепенными объектами. Предполагалось, что прицельно удастся сбросить 24 бомбы, 3 упадут далеко, 3 будут потеряны в сбитых самолетах и еще дважды экипажи не смогут применить оружие. Такой расклад обеспечит лишь семидесятипроцентную вероятность выполнения поставленной задачи. При этом 35 бомбардировщиков собьют истребители противника, 2 - зенитки, 5 - потерпят аварии или будут сбиты своими же самолетами, а еще 85 машин получат такие повреждения, что никогда больше не смогут подняться в небо. Таким образом, "расход" материальной части составит 55 процентов без учета истребителей сопровождения.

Психологические исследования показали, что людские потери... приведут к столь сильному падению морального духа оставшегося в живых личного состава, что дальнейшее выполнение боевых задач станет невозможным.

...Главная причина - новое поколение реактивных истребителей сделало массовые рейды поршневых крепостей невозможными..."

Сталин оказался намного умнее американцев. Если они сделали ставку на дальние тяжелые бомбардировщики и авианосные флоты, Иосиф Виссарионович выбрал другой приоритет - межконтинентальные баллистические ракеты. Это было гораздо дешевле, но очень действенно. Еще с 1944 года Сергей Королев, выполняя волю Сталина, работал над проектом "Большой ракеты". Толчок этим работам дали гитлеровские ракетные технологии, захваченные нами после Победы. Королеву удалось в 1948 воспроизвести гитлеровскую баллистическую ракету "Фау-2", которая была оснащена только нашей "начинкой" и двигателем РД-100 конструкции Валерия Глушко - будущего создателя системы "Энергия-Буран". Та ракета носила имя "Р-1" и могла бить примерно на триста километров.

С этой ракеты начинается череда бешеных успехов наших ракетчиков. Королев очень быстро отказывается от следования немецким образцам, предлагая свою "архитектуру" ракет. Для стимулирования своих конструкторов сталинский режим прибегает к оригинальному ходу. Зная о том, что главные гитлеровские ракетчики попали в руки США, нашего главного врага, и там вовсю работают над ракетотехникой, в 1946 Сталин распорядился вывезти из Восточной Германии в Империю оставшихся гитлеровских спецов во главе с Гельмутом Греттрупом. Вместе с семьями. Немцев-ракетчиков разбросали по трем точкам - в Москве, на острове посреди Селижского озера и на особом полигоне под Сталинградом. Немцы, снабжаясь всеми благами жизни по первому разряду, работали крайне плодотворно. Они создали несколько моделей ракет, которые не поступили на вооружение Империи. Как предполагают, немцы играли роль вероятного противника - таких же немецких групп, работавших в США (Ю. Ненахов. "Чудо-оружие Третьего Рейха". Минск. 1999).

Но Сталин, умерев в 1953, не успел увидеть завершения строительства арсеналов ракет, способных накрывать территорию Америки. На это требовалось еще несколько лет. И эти годы надо было еще продержаться.

В самом начале 1950-х надо было выстоять против воздушных армад Североатлантиды.

Первый тур воздушно-ядерной войны мы выиграли вчистую. Известен даже день этой победы - 12 апреля 1951 года. День, в который распались надежды звездно-полосатых на свои Б-29.

В тот день сорок восемь "29-х" под прикрытием восьмидесяти реактивных истребителей устремились из Кореи в небо Китая - чтобы стереть с лица земли гидроэлектростанцию на реке Ялуцзян и Аньдунский мост. Серебристые воздушные корабли, сверкая в лучах солнца и грозно гудя моторами, уверенно плыли в небе, прикрываемые эскадрильей истребителей. Каждая "суперкрепость" ощетинилась одиннадцатью телеуправляемыми стволами, каждая обладала скоростью в 570 км/час - словно "мессершмитт" сорок первого года. В августе 1945, когда Б-29 шла на атомную бомбардировку Нагасаки, японцы слышали радиограммы экипажа, расшифровали их и знали, какая страшная участь уготована их городу. Но сделать ничего не могли - у них не было высотных истребителей, способных достать "суперкрепость" Б-29.

И вот эскадры этих машин шли на Ялуцзян. Было восемь часов утра, когда радары русских засекли надвигающуюся воздушную рать американцев. Нет, она шла не общей армадой - по образу войны с немцами боевые порядки были эшелонированы, разделены на отряды, шедшие с разных направлений. Б-29 летели звеньями по четыре машины, строем ромба каждое. Если бы американцы в тот день разгромили с воздуха переправы через реку Ялуцзян, через которые из Китая шли потоки грузов и войск на фронт, то война в Корее была бы проиграна нами, и янки взяли бы ее под контроль. Их встретили МиГ-15 русского 64-го истребительного корпуса, вступив в ожесточенные бои. Потом янки назовут этот день "Черным четвергом". Мы вам, мать вашу, не японцы!

"...При отражении налета... "мигами" было сбито 10 "сверхкрепостей" Б-29, не считая истребителей прикрытия. Около ста парашютов, повисших в расчерченном дымами небе, - спасались сбитые американские летчики и члены экипажей - представляли собой фантасмагорическое зрелище", - писал в книге "Сталинские соколы" Николай Бодрихин.

Картина этого воздушного сражения, вошедшего в анналы мировой военной истории, воссоздана в книге В. Набоки "Натовские ястребы в прицеле сталинских соколов", которая была выпущена на деньги лужковского движения "Отечество" ничтожнейшим тиражом в 3 тысячи экземпляров. Да еще и со стыдливо измененным названием, из которого убрали слово "сталинские".

В тот день русские уничтожили десять "крепостей" и два истребителя Ф-80, тяжело повредив еще десяток Б-29. При этом сталинские соколы не потеряли ни одного своего!

Больше всего в этом бою отличилась ударная восьмерка МиГов гвардии капитана Шеберстова. В начале десятого часа утра она вместе с шестеркой истребителей гвардейца-капитана Мурашова встретила сильную группу "крепостей" в двадцати километрах южнее Аньдунского моста. Враг, прикрытый своими истребителями, шел колонной из звеньев по три "крепости" в каждой.

Шеберстову достались два звена Б-29 вместе с их прикрытием. Капитан приказал атаковать бомбовозы парами истребителей, каждой выбрав себе цель, заходя сзади-справа. Сам Шеберстов с ведомым набросился на замыкающий Б-29 первого звена, ведя огонь с дистанции в 800-200 метров. Получив несколько попаданий, тяжелый бомбардировщик левым разворотом вывалился из строя и ушел вниз. Шеберстов и старший лейтенант Николаев вышли из атаки левым боевым разворотом и снова бросилась на ведущее звено "сверхкрепостей" сверху-сзади. На этот раз бил Николаев - по левому бомберу. Попал! У пары Шеберстова кончились патроны, но они начали имитировать атаки на второе звено Б-29.

Пока Шеберстов и Николаев дрались с первым звеном янки, пара гвардии капитана Субботина атаковала пару американских истребителей Ф-84, а уже потом сверху-справа-сзади атаковала правого ведомого Б-29 из первого звена "крепостей" идущей на мост колонны. Субботин с расстояния в 300-400 метров всадил длинную очередь в центральную часть фюзеляжа янки, прежде чем его боеукладка опустела. Выход из атаки, разворот - и новый наскок. Теперь - на левый ведомый Б-29, огонь по которому открыл напарник Субботина, капитан Милаушкин. Несколько его снарядов достигли цели.

На первое звено врагов налетела и пара гвардии капитана Геся. Гесь сначала бил по замыкающей машине, а потом - по левому ведомому. Потом Гесь с напарником поднялись выше и кинулись в третью атаку - уже на правый самолет второго ромба-звена американцев. Но безуспешно.

Последней нападала пара гвардии капитана Сучкова, повторяя действия пары Субботина-Милаушкина. Сучков с восьмисот-шестисот метров бил по правому ведомому американцу первого звена, уже подраненному атакой Субботина, и снова всадил во врага несколько снарядов. Тот загорелся. Строй янки рассыпался...

Потом разбор покажет: нашим летчикам не хватило опыта, они били длинными очередями, быстро расходуя боезапас. Да и живучи были эти заразы, Б-29. Как ни крути - летающие линкоры. Шестью годами ранее, сталкиваясь с куда менее тяжелыми и живучими Б-17, немцы были вынуждены ставить на свои истребители по шесть пушек, батареи управляемых и неуправляемых ракет "воздух-воздух". А на МиГах стояло только по три пушки, а ракет для реактивных истребителей тогда еще не было. И все равно группа Шеберстова сбила пятерых врагов: победы на свой счет записали сам командир, Гесь, Субботин, Сучков и Милаушкин.

И все-таки восьмерка Шеберстова не сумела остановить прорыв к Аньдунскому мосту четверки Б-29. Ее встретили другие русские летчики. Над мостом завязалась дикая свалка.

В 9.11 утра в небо поднялась четверка ястребков гвардии капитана Васько. У моста на высоте в шесть километров она встретилась с четверкой пропущенных Шеберстовым Б-29, прикрытой восемью "шутингстарами" Ф-80. Четверка их тут же атаковала наших справа-сверху. Приказав паре капитана Крамаренко и лейтенанта Лазутина отразить это нападение, Васько с ведомым помчался на бомбардировщики, издали открыв огонь по замыкающей ромб "сверхкрепости". Крамаренко с напарником резким разворотом зашли в хвост паре "шутингстаров". Огонь! Крамаренко сбил одного, Лазутин зажег другого. Но они не заметили того, что уже им самим в хвост выходит пара Ф-80...

В это время Васько, выйдя из атаки на Б-29, услышал по радио сообщение: подходят новые группы американских "крепостей"! Бросив свою пару в разворот навстречу врагу, он увидел отчаянное положение, в которое попали товарищи. Пара Васько открыла огонь, отгоняя американские истребители от товарищей. Выручив пару Крамаренко, Васько с ведомым бросились лоб в лоб на флагманский корабль подошедшей четверки Б-29. Сближение было столь стремительным, что наши не успели открыть огонь, проскочив за врага. В разгоряченном мозгу мелькнуло лишь видение огромных серебристых самолетов, прозрачных кругов воздушных винтов, белые инверсионные следы за моторами гигантов...

В 9.22 командование бросило на отражение натиска янки последнюю группу - восьмерку "15-х" капитана Бокача. Они вонзились в небо, буквально прошитое строчками пушечных трасс, исчерченное белыми инверсионными следами самолетов. Сразу же после взлета команда Бокача атаковала два звена "сверхкрепостей", прикрытых восемью истребителями. В том числе - и новейшими "сейбрами" Ф-86, ничем не уступавшим нашим МиГам. Первым делом - встречная атака. Одно звено "сейбров", испугавшись огня, ушло вниз. Довернув вправо, Бокач с ведомым зашли в хвост второму звену Б-29. Поймав в прицел ведущий корабль, капитан ударил по нему с километрового расстояния. "Крепость" окуталась дымом, пронизанным разрывами снарядов русского, и стала уходить на север. Патроны кончились. Скомандовав своим: "У кого кончился боекомплект - ложно атакуйте сзади идущие Б-29", Бокач сам собирался проделать это, но в этот момент его безоружный МиГ-15 сзади-снизу атаковала пара "сейбров".

Бокача спас ведомый, старший лейтенант Ларионов. Длинной заградительной очередью отпугнув "сейбры", он дал Бокачу уйти резким разворотом с набором высоты. Потеряв командира, Ларионов увидел впереди третье звено Б-29. Нагнав его, русский пилот длинными очередями поразил концевой корабль. Загоревшись, американец покатился в левый разворот, уходя на юг...

Пара капитана Назаркина налетела на первое звено бомбардировщиков слева-сзади. Сам капитан расчетливо, средними очередями поджег оба левых мотора головной "сверхкрепости", а затем снайперски расстрелял ее пилотскую кабину. Тяжелый корабль, неряшливо разваливаясь, рухнул вниз. В этот момент боезапас у Назаркина иссяк, и бой продолжил его ведомый, старлей Вермин. Двумя атаками он заставил замыкающий бомбер звена уйти вниз, под строй своих собратьев...

Пока пары Бокача и Назаркина занимались первым звеном "крепостей", пара капитана Абакумова разбиралась со вторым. Абакумов дважды атаковал последний бомбардировщик ромба, и, прежде чем кончились снаряды, у янки запылало правое крыло. Пару Абакумова прикрывала от истребителей врага пара капитана Яковлева. В бою ей удалось подбить один "шутингстар"...

Сражение было выиграно. Переправы устояли. Потерь мы не понесли. Кроме группы Шеберстова, победы имели и другие пилоты. По одной "крепости" сшибли старшие лейтенанты Плиткин и Образцов, один "Шутингстар" - капитан Крамаренко, по одному Б-29 сбили капитан Назаркин, старшие лейтенанты Кочегаров и Шебанов. Еще один Ф-80 записал на свой счет старлей Фукин (В.П. Набока. Советские летчики на защите неба Китая и Кореи. 1950-1951 годы).

Возможно, американцам и удалось бы задуманное, будь на борту их "крепостей" атомные бомбы. Ведь части их машин удалось сбросить свой груз прицельно. Но тогда им пришлось бы смириться со зряшной потерей доброго десятка драгоценных зарядов. И как все-таки жаль, что эта громкая воздушная победа, ее славные русские герои остались забытыми на десятки лет, скрытыми от миллионов славян покровом глупой секретности. Жаль, что мы не подарили тем, кто тогда сошелся в бою с "крепостями", ни домов-дворцов, ни всенародной славы. Но все же - честь и хвала вам, сталинские соколы той войны! Поджигая авиакорабли янки, вы посеяли в их душах страх. И в том, что Б-29 так и не пошли на цели в Империи, на русские города, - ваша огромная заслуга. Спасибо вам, крылатые воины Империи!

Второй разгром "крепостям" мы устроим 30 октября 1951. У Ялуцзяна русские собьют сразу двенадцать Б-29 и четыре реактивных истребителя Ф-84, потеряв лишь один МиГ-15. Армады "29-х", которые США к тому времени держали в Европе, перестанут быть страшной угрозой для нашей Империи. И победу в той битве людей и технологий одержат не только гвардии капитаны и старшие лейтенанты, но и ястребки МиГ-15. Маленькие тупоносые самолетики со скошенными крыльями, вооруженные тремя пушками. Те, что янки дотоле презрительно звали летающими моторами с крыльями, сталинскими уродцами...

Но Запад не оставлял своих планов разделаться с нами. Казалось, росту военного могущества США нет пределов. Особенно - их военно-воздушных сил. Вот оно, оружие против Иванов! Против их просторов и танковых армад. Создадим побольше сверхвысотных бомбардировщиков-тяжеловозов, но уже не поршневых, как Б-29, а турбореактивных, недосягаемых для русской зенитной артиллерии. Снабдим их водородными бомбами. И будем громить их группировки с заоблачных высот, нейтрализуя их истребители эскадрильями наших "сейбров". Атакующие русских бомбардировочные армады поднимут в эфире ураган электромагнитных помех, высыплют в небо облака ложных целей.

Казалось, бомбардировщики наших врагов могли прочесывать все русское небо. К их услугам - кольцо заморских баз и океанские авианосные эскадры. Родились чудовища Б-36 "писмейкер" ("миротворец"). Один из их пилотов назвал их "воздушными титаниками" и даже предложил попробовать сбить хоть один. (Тогда в США шел спор между флотом и ВВС за право быть главным носителем ядерного оружия.) Б-36 сделали машиной с шестью поршневыми и четырьмя реактивными двигателями. Комфортабельной, со спальной каютой, кухней и туалетом. Этакий авиалайнер с бомбами, он поступал на вооружение Стратегического авиакомандования США. И все же Б-36 остался самолетом переходного этапа. Огромные надежды США возлагали на свое более совершенное детище - Б-47 и готовились к производству Б-52 "Стратокрепость".

Тогда героем вторжений в наше небо стал B-47 (Boeing-47) - машина с обтекаемым изящным корпусом и стреловидным крылом, наброски которой специалисты "Боинга" сперли в июне 1945 в гитлеровском аэродинамическом центре Фолькенроде. Трехместный "стратоджет" летал с максимальной скоростью в 976 км/час, и Штаты имели на вооружении 1260 таких машин. Кстати, в 1956 США устроили массированные маневры "Пауэрхауз" с участием тысячи "стратоджетов" над Арктикой и Гренландией.

Потом на основе этого самолета сделают разведчик RB-47. В начале 1950-х они часто вторгались в наше небо, пользуясь прорехами в строящейся системе имперской ПВО в глухих районах нашей страны. Например, 15 октября 1952 года самолет полковника Хиллмэна с базы Эйельсон на Аляске пересек наши рубежи у острова Врангеля и ушел вглубь Сибири. Его пытались атаковать наши МиГ-15, но RB-47 не уступал им в скорости и легко избег встречи. Он уходил назад через Чукотку ("Мир авиации", No.2, 1996 г.). Именно таким машинам предназначалось исполнить один дъявольский замысел.

В марте 1997 года бывший полковник ВВС США Хэл Остин рассказал об операции 8 мая 1954 года, в которой он участвовал по приказу того самого Кертиса Ле Мэя - токийского инквизитора. Три американских разведчика RB-47 взлетели с базы Фэйфорт в Англии и через воздушное пространство Норвегии вторглись в наше небо над Кольским полуостровом. Аккурат в районе баз Северного флота и ВВС, где было наше атомное оружие. По сообщению Остина, они должны были спровоцировать русские ВВС на боевые действия и создать тем самым предлог для ядерного нападения США на нашу Империю. Это была задумка самого Кертиса Ле Мэя, отдавшего приказ на операцию без ведома президента Эйзенхауэра. Генерал считал, что Америка, обладая тогда подавляющим превосходством в числе атомных зарядов, может одержать быструю и радикальную победу над русскими. А нас Ле Мэй ненавидел, как черт ладан.

Но замысел не удался. Навстречу "стратоджетам" вылетели новейшие тогда сверхзвуковые МиГи-17. Они открыли такой плотный огонь из своих 37-миллиметровых пушек (ракет "воздух-воздух" тогда еще не было), что два американских самолета на форсаже ушли в Норвегию. А экипажу Остина пришлось принять бой над северной Финляндией. Один из атакующих русских ястребков всадил ему несколько снарядов в корень левого крыла. Спастись ему удалось буквально чудом: у наших быстро иссякло горючее, и поврежденный RB-47 сумел дотянуть до базы - благодаря подоспевшему на помощь самолету-заправщику.

Нам было очень трудно. На 1955 год США планировали ядерный удар по Империи, и мы знали о плане этой операции "Жаркий день". Бывший главный конструктор СКБ Минсредмаша Петр Меснянкин вспоминает: в то время у нас было всего два десятка атомных бомб, громоздких изделий типа "тройка" и "татьяна", а у янки - более сотни боеприпасов марок "малыш" и "толстяк", опробованных на японцах ("Завтра", No.30, 1999 г.). В нашей армии еще просто не было специалистов по эксплуатации и применению ядерных зарядов.

В ответ на "Жаркий день" Москва приняла решение готовить удар возмездия. В войска отправились военно-сборочные бригады - ВСБ - из Минсредмаша СССР, нашей ядерной корпорации. Они обеспечивали сборку бомб и их подвеску на бомбардировщики Ил-28. И американцы не решились начать войну в 1955...

Таковы они, эти западные гуманисты и демократы. Они хотели уничтожить коммунизм? Да, только вместе с нами, с миллионами русских. Превратив нашу Русскую землю в радиоактивные пожарища. И я уверен, что они пытались бы делать то же самое, даже если бы у нас в Москве сидел царь, и православные священники кропили бы святой водой каждый новый атомный реактор Его Императорского Величества.

Впрочем, "стратоджеты" довольно скоро теряют значение для операций против русских. 17 апреля мы сбиваем один из них у Камчатки, в 1956 капитан Поляков уничтожает такую машину у Новой Земли. Но на смену "стратоджетам", которые не могли забираться выше 13 тысяч метров, уже шли иные машины.

Знаете, читатель, 1950-е годы стали эпохой гигантского рывка в авиации. Ни 60-е, ни последующие декады не знали ничего подобного. Самолеты достигают сверхзвуковых скоростей, растет их грузоподъемность. Мысль замахивается на бомбардировщик с ядерным двигателем. В это время конструкторам кажется, что невозможного нет. Богатые янки еще с 1930-х производят огромное количество самолетов разнообразных марок: они могут себе это позволить.

В их головах вырисовывается очень логичный план войны: массированного воздушного нападения на нашу Империю. Первая волна - скоростные и сверхвысотные бомбардировщики. Они бьют водородными бомбами по столицам и крупным городам, по крупным группировкам сухопутных сил и военным базам русских. Молниеносно и согласованно. Ведь у русских нет оружия, способного достать бомбардировщики на высоте 19-20 километров.

Ну, а следом пойдут тяжелые бомберы с высотой полета пониже, обрушивая на русских сотни тысяч тонн обычных бомб. Разрушаются источники снабжения и нефтепромыслы, и русские танковые дивизии превращаются в скопища мертвого металла. После такого "люфткрига" западные войска, бесперебойно снабжаемые, наносят сокрушительный удар по русским армиям.

Не отставали от военных даже тамошние интеллектуалы. В 1957 впервые прославится Генри Киссингер-Киссинджер, немецкий еврей, эмигрировавший в Штаты. Один из волны стратегов, которые будут направлять политику Запада в холодную войну. В вышедшем тогда опусе он писал: "Ограниченная ядерная война может принести нам определенную выгоду... Наш лучший промышленный потенциал, наша развитая технология и гибкость наших социальных институтов, их способность влиять на общественное мнение (информационные технологии - см. Делягина) дают нам преимущество над противником".

Да и сами американцы, читатель, были тогда совсем иными, чем теперь. Их не волновали права "голубых" и лесбиянок, в складках их городов еще не водились сонмы длинноволосых существ в неизменных кожаных куртках, одурманенные наркотой. Американцы ценили сильных, волевых людей в деловых костюмах, коротко стриженых и с гранитно-волевыми челюстями. Те американцы ворочали суперпроектами вроде Манхэттенского атомного, уважали пилотов "летающих крепостей", были вполне жестоки и тоталитарны.

Все основания для расчета на успех у них тогда имелись. Вторая половина 1950-х стала переломной эпохой, в которой реактивные бомбардировщики приобрели огромное значение, когда казалось, что им уже не так страшны юркие истребители. Да вы и сами, поди, заметите, сколько в это время происходит неприятных для нас эпизодов: когда группа МиГов атакует одиночный тяжелый самолет, а он все-таки ухитряется уцелеть и даже уйти на базу. Взять хотя бы уже приведенную нами историю с провокационным прорывом "стратоджетов" к базам Северного флота, когда группа истребителей не могла сбить одиночный бомбардировщик. Для пилотов-бомберов Второй мировой, которым всего десятком лет ранее приходилось нести тяжелейшие потери от атак "мессеров", подобный эпизод представился бы сладко-несбыточной мечтой.

Все дело в том, что тогда вооружение истребителей здорово отстало от удвоившихся-утроившихся скоростей воздушного боя. Практически наши МиГи 1950-х (равно как и их американские "коллеги") несли на борту практически тот же набор, что и истребители Второй мировой - по три малокалиберные пушки. Но если пилоту 1942-1945 годов приходилось палить из них на скорости максимум в 700 км/час с дистанции в сотню метров, то истребители 50-х дрались на скоростях в 1100-1200 км/час - при той же дальнобойности авиапушек. Время атаки и прицеливания сжималось до считанных мгновений. А ракеты с самонаведением для воздушных боев тогда еще не появились.

Потому опыты приводили к тревожным результатам. Когда на вооружение наших ВВС поступил реактивный бомбер Ил-28, с ним стали вести учебные схватки МиГ-15 и МиГ-17, которые еще недавно так славно зажигали в небесах Кореи американские винтовые "крепости". А тут итоги прямо-таки удручали. При атаке спереди истребители настолько быстро сближались с Ил-28, что их летчики безбожно "мазали" при стрельбе. А при атаке сзади бомбардировщик нырял книзу, гася скорость, и снова ястребки проскакивали мимо него, паля в божий свет, как в копеечку. А ведь Ил-28 по своим скоростным характеристикам очень близок к "стратоджету". И такой сценарий повторился в уже описанном нами бою с американцами - лишь через несколько атак нашим удалось влепить в машину Остина несколько снарядов. Но при этом бомбардировщики стали куда тяжелее, живучее и скоростнее машин Второй мировой, они куда быстрее выходили на цель и могли легче уклониться от замеченных истребителей. У истребителей тех годов не было пушек, водящих стволами по взгляду пилота в массивном кибершлеме с прицелом. Да и бортовых компьютеров тоже.

Выходило так: для гарантированного уничтожения одного реактивного бомбардировщика нужно минимум пять-шесть истребителей. А если бы Америка кинула в атаку сразу тысячу "стратоджетов"? А за ними - вдвое больше машин других типов?

Справедливости ради заметим - американские истребители справлялись с отражением бомбардировочных атак нисколько не лучше. Например, в 1956 США получили на вооружение палубный истребитель "скайрей", который должен был выходить наперерез атакующим бомбардировщикам и с дистанции 800 метров открывать шквальный огонь пачками неуправляемых ракет "майти маус". Летя чуть ли не сплошной стеной, они уничтожали бомбардировщики в 30 процентах случаев. То бишь, янки повторили технологию перехвата, разработанную еще гитлеровцами на их ракетных перехватчиках "наттер" в 1945. Однако русские Ил-28 никак не достигали пределов США через океаны, а вот к услугам американцев были базы НАТО в Западной Европе, и с них авиация Североатлантической цивилизации вполне добивала до жизненных центров нашей Империи. И если для нас налет многочисленных стай их авиации оставался реальной угрозой, то сама Америка тогда могла спать спокойно.

Иными словами, во второй половине 1950-х наша страна столкнулась с угрозой нападения куда более реальной и страшной, чем Горбачев в 1985 при начале американских работ по космическому оружию. В 1980-х у янки были только бумажные проекты, а вот тридцатью годами ранее - совершенно реальные силы да средства для ядерного-воздушного "блицкрига" против русских.

И обстановка, казалось, им благоприятствовала. Через два года после смерти Сталина бездарный Хрущев утратит контроль над русским небом. На целых пять лет. Вне нашей власти окажется атмосфера на высотах более 15-16 километров.

Янки наглели все больше и больше. Только в 1957 у Империи появилась баллистическая ракета, которая могла нанести удар по США прямо с территории Советского Союза. И потребуется еще десяток лет, чтобы мы сумели построить число межконтинентальных снарядов, достаточное для массированного возмездия. В 1950-х же слишком многим казалось, что все решат самолеты с ядерными бомбами. А здесь мы Штатам проигрывали!

Во-первых, бомбовозов у нас было мало. Во-вторых, они не доставали до самых важных районов США. В начале 1950-х у нас прорабатывалась стратегия авиаударов по янки через Северный полюс. Но загвоздка заключалась в том, что топлива в баках наших "летающих крепостей" не хватало. И потому сначала нужно было захватить американские аэродромы в Гренландии, на Аляске и севере Канады. У нас разрабатывались гигантские подлодки, которые могли нести в своих чревах десантников, танки, пушки и даже самолеты Ла-11. Но оказалось, что их постройка с технологиями тех времен была невозможна. Да и слишком надолго затягивалась возможная подводно-воздушная операция: за это время враг успевал нанести нам тяжелейшие потери.

Мы попытались выйти из положения иначе: еще при Сталине на фирме авиаконструктора Семена Лавочкина принялись разрабатывать "бурю", сверхвысотный бомбардировщик-межконтинентал. Фантастически красивая машина с плавными обводами сигарообразного корпуса, она взлетала вертикально, как американский "спейсшаттл" - с помощью двух ракет-ускорителей. Сердцем "бури" был прямоточный двигатель огромной мощности, благодаря которому аппарат мог мчаться на высоте в 25 километров на трех скоростях звука, ориентируясь по звездам. (Они на такой высоте сияют день и ночь.)

Летные испытания "бури" впервые закончились успехом в 1957. Но и тут нам не хватало времени: флот "бурь" мы могли развернуть не раньше 1963-1964 годов. И у страны тогда не хватало средств на одновременное развертывание сразу двух программ: "буревой" и ракетной. Еще не была освоена нефтеносная Тюмень - это будет только в 1964...

Ракеты и только ракеты тогда могли уравнять русские и американские шансы. Но ракеты тоже запаздывали.

А пока их не было, великий инквизитор Ле Мэй втайне от американского президента разрабатывал свой план - план "обуздания русских". Командующий САК предлагал заставить Империю заключить пакт о ненападении с НАТО и США, вывести русские войска из Восточной Европы и насадить там проамериканские правительства. (То есть Ле Мэй хотел заставить нас сделать то, что сотворят Горбачев и Ельцин с 1989 и до 1994 года, когда последний наш солдат выйдет из Германии.)

План состоял из двух фаз. В первой, фазе убеждения, янки приближали передовые рубежи США к нашим границам в Арктике, используя даже большие льдины в качестве плавучих аэродромов (программа "Target"). Одновременно следовало вести "разведывательное наступление" в воздухе, дерзко и безнаказанно нарушая наши кордоны. Затем шла фаза давления - нанесение ядерных ударов по нам. При этом Ле Мэй рассчитывал, что мы не сможем ответить тем же.

Почему же американцы не смели нас тогда с лица Земли? Здесь нет ничего таинственного. Североатлантида очень опасалась танковых армад Империи, нацеленных на Ла-Манш и Ближний Восток. Им нечем было нейтрализовать бронесилы СССР, эра легких противотанковых, управляемых ракет была впереди, время противотанковых вертолетов тоже еще не наступило. Атомное оружие янки в те годы было еще слишком слабо.

Мы тогда были неизмеримо беднее янки, мы истратили множество денег и ресурсов на подъем страны из руин. Мы не могли строить столько же дорогих сверхдальних бомбардировщиков! И можно сказать, что наши танки хранили тогда Империю от ударов с воздуха. Сталинские танки.

В самом деле, почему США не напали на нас с 1945 по 1949 год, пока у нас не было атомной бомбы? Неужели Запад был так миролюбив? Вот ценнейшее свидетельство - "Солдат", мемуары американского генерала Мэттью Б. Риджуэя (1956 г.). Этот человек - храбрый воздушный десантник, ветеран войн с немцами и в Корее, одно время командовал войсками НАТО в Европе.

"Когда генерал Эйзенхауэр приехал в штаб НАТО в 1950 году, фактически не было сил, которые могли бы противостоять продвижению Советов к Ла-Маншу. В 1952 году, когда я прибыл в Европу, наша армия существовала лишь в зародыше. На европейском континенте находились три механизированные разведывательные части, которые, вместе взятые, не могли составить бронетанковой дивизии, а также 1-я дивизия. Эти силы поддерживались небольшими контингентами английских и французских войск и совершенно недостаточным количеством авиации и флота. ...Через три года... у нас уже было под ружьем 15 действующих дивизий... и, кроме того, значительные резервы... Когда к своим обязанностям приступил генерал Грюнтер, Североатлантический союз имел уже около 17 дивизий, в том числе 6 американских, 5 французских, 4 английских и 2 бельгийских. Все они, кроме английских и канадских частей, имели первоклассное американское оружие, в том числе и атомное. Теперь (1955 г. - М.К.) в 7-й американской армии, входящей в состав вооруженных сил НАТО, имеется несколько батарей 280-мм атомных пушек (всего около 30 орудий), а также дивизионы реактивных неуправляемых снарядов "онест джон" и управляемых ракет "капрал" (малой дальности - М.К.)..."

Этих сил, признает Риджуэй, было совершенно недостаточно для сдерживания нашего наступления. Ведь мы могли бросить в него 80-100 дивизий! "Если бы красные (русские - М.К.) начали наступление по всему фронту от Норвегии до Кавказа, мы оказались бы в тяжелом положении. Мы могли нанести им большие потери обычными, неатомными средствами борьбы, но если учесть громадные резервы русских, им, несомненно, удалось бы в нескольких местах прорвать нашу оборону. А позади частей первой линии у нас очень мало резервов...

...Теперь о неблагоприятных для нас тенденциях. К ним прежде всего относится качественный, хотя и не количественный, рост мощи Советов. Вооружение их наземных войск модернизировано, аэродромы удлинены и улучшены, а многие авиачасти оснащены реактивными самолетами. ВВС НАТО были самым слабым звеном в нашей обороне... Наша авиация пока не может должным образом выполнять свои задачи... Оперативные резервы сухопутных войск не были достаточно подготовлены... из-за короткого срока службы в армии..."

"...Если не считать атомного оружия, доставляемого по воздуху, мы располагаем весьма ограниченным количеством этих новых видов вооружения. Теперь, когда я это пишу (январь 1956 года), у нас в Европе - и русским это хорошо известно - имеется всего пять дивизионов атомных пушек... Мы располагаем ограниченным числом ракет "онест джон" с атомным боезарядом и семью дивизионами управляемых снарядов "капрал"... С теми запасами атомного оружия, которыми мы располагаем на 600-километровом фронте от Северного моря до Альп, можно создать весьма незначительную плотность поражения атомным оружием. Да и само по себе оно относится к уязвимым видам оружия. Замаскировать его очень трудно, и оно неизбежно явится объектом наиболее интенсивных разведывательных усилий противника. Противник будет стремиться проникнуть на любую глубину и уничтожить атомную артиллерию. А уничтожение одной лишь пушки образует такую брешь в наших позициях, которую можно заполнить только солдатами.." А вот их-то тогда у НАТО и не хватало.

Вот еще одно свидетельство - бывшего гитлеровского генерала Меллентина, который воевал в Африке, на русском фронте и во Франции. В 1956 году он писал: "Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации, необычайно искусного планирования и руководства...

Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время финской кампании и в ходе операций 1941-1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны...

Мы должны ожидать глубоких ударов, наносимых с молниеносной быстротой... Пока еще невозможно сказать, какое влияние на развитие таких операций окажет применение атомного оружия, но обширные просторы России и та тайна, которой покрыты принимаемые ею меры, делают Россию грозным противником в условиях ведения атомной войны.

Никакие воздушные силы, какой бы мощью они ни обладали, не смогут остановить массы русских войск..."

Вот чем объясняется тогдашнее миролюбие Североатлантической цивилизации. Это мы могли их смести к чертовой матери в Атлантику. Сила спасла нас от войны. В отличие от ельцинской Россиянии с ее парализованной, разваленной армией, которую могут бить полурегулярные шайки чечен, сталинская Империя обладала и мощными диверсионно-разведывательными группами, и сильной авиацией, и танками, и корпусом командиров, выученных воевать за четыре года Отечественной.

Именно поэтому они и побоялись воспользоваться своими бомбардировщиками с атомными бомбами. Ведь окажись в руках Империи вся Европа, и у нее быстро появлялся мощный флот, который мог достать Штаты. Однако силы НАТО хоть медленно, но прирастали. С 1955 началось создание мощной западногерманской армии, которая резко усиливала позиции НАТО, вчерашние офицеры Гитлера с огромным боевым опытом пополняли силы Запада, и в этом случае...

Обстановка в конце 1950-х складывалась все-таки не совсем в нашу пользу, дорогой друг! И хотя Королев делал свои ракеты, их было еще слишком мало для полноценного ответного удара. Первые баллистические Р-7 были очень неудобными. К старту на открытых площадках их надо было готовить несколько долгих часов, заправляя жидким кислородом. Эти ракеты действительно можно было разбомбить на старте, не допустив их удара по США. Появление у нас сильных зенитных ракет, которые могли настичь и разнести в куски любого врага в стратосфере - именно это тогда перевернет мировую историю и спасет мир от ядерной войны. И мы не преувеличиваем!

А время было тревожное, читатель, и в воздухе витал резкий запах войны. Я родился в 1966 и не помню этого. Так же как, наверное, и вы, мой читатель. Будь вы даже чуть старше меня. Ведь когда Пауэрс уходил в свой полет, командующим сухопутными войсками НАТО в Западной Европе был генерал Ганс Шпейдель. Бывший порученец Германа Геринга, бывший организатор убийства короля Югославии Александра. И некогда - начальник штаба 8-й гитлеровской армии, на совести которой массовые расстрелы в Харькове и Полтаве, в Воронеже и на Северном Кавказе. Бывший начальник отдела восточных армий в абвере адмирала Канариса, Рейнхард Гейлен, до конца 1960-х стоял у руля западногерманской контрразведки. Да и каждый четвертый солдат НАТО был тоже немцем.

Такое оно было, это время. И Отечественая-то с ее ужасами была еще совсем недалеко. Аккурат так же близко, как московская Олимпиада-80 в 1997, когда мы пишем эти строки. Молодые гитлеровские лейтенанты, которые в сорок пятом жгли наши танки в жестокой битве на Зееловских высотах, тогда были еще крепкими, матерыми вояками, не боявшимися ни Бога, ни черта.

Да и среди тех, кто тридцать пять - сорок лет назад тревожно вглядывался в изумрудное мерцание экранов наших радаров, было немало Петров да Иванов, прошедших Курскую дугу и Сталинград, страшный Польский поход и огонь Берлинской операции. Они еще не успели превратится в нынешних сгорбленных, высушенных временем ветеранов. Что чувствовал тогда, например, герой-истребитель Алексей Решетов? Ведь он закончил Великую Отечественную двадцатичетырехлетним майором, сбившим 44 самолета немцев. Он потерял отца и двух братьев на той войне. В начале 60-х полковник Решетов летал на реактивных истребителях и тоже прекрасно знал, с кем водят дружбу американцы. Они дружили с его, Решетова, личными врагами!

Даже молодые офицеры подчас хранили в памяти детские впечатления от марширующих по нашей земле гитлеровских колонн, виселиц, страшных приказов немецких комендатур, расклеенных по стенам. Такое никогда не забывается. А тогда это было так живо и ярко.

Сегодня благодаря Горбачеву и "прэзиденту Элтсину" повторяется ситуация 1950-х, но только в куда более худшем для нас варианте. Мы снова не можем достать своей авиацией территорию США. Зато их самолеты скоро смогут без проблем взлетать с аэродромов в новых членах НАТО - Польше, Венгрии, Румынии, а то и Украине. А вот тогда мы выстояли и победили.

Сумрак кольцом охватывал зеленую настольную лампу, и ее отблески падали на дубовые панели кремлевского кабинета. Сталин прошелся вокруг стола, задумчиво пыхнув трубкой. Потом присел, почувствовав приступ слабости. Страшная усталость навалилась на него...

...Господи, сколько же мне? Уже восьмой десяток. И за плечами - жизнь, которой хватило бы и на сотню душ. Кажется, еще совсем недавно были немецкие танки под Москвой, исступленное отчаяние внутри при холодном внешнем спокойствии. Война и четыре года страшного напряжения. И вот опять...

Воздуха не хватало. Сталин отложил трубку, глубоко вдохнул носом. Вот и сейчас приходится вести бой, держа в руках все нити. Сам не проследишь - все опоганят, дров наломают, перегрызутся в интригах. Нет, разбираться надо самому.

Он вспомнил май 1941 года. Тогда трехмоторная тихоходная транспортюга "Юнкерс-52" незамеченной пролетела через всю европейскую часть страны и села в Москве на Центральном аэродроме. Прямо возле стадиона "Динамо". Немцы плюнули в лицо, показав "боеготовность" страны. Пришлось расстрелять многих из руководства ВВС. А если б такое стряслось сейчас, и у самолета на борту была бы ядерная бомба? Они обезглавят страну единым махом.

Холодок пробежал по спине. Допустить подобного нельзя ни в коем случае! О Господи, иногда разум ужасается всему этому. Давно ли приходилось решать вопросы выпуска кавалерийских седел, винтовочных патронов и заготовки овса для кавалерии Буденного? Давно ли приходилось командовать оборванными бойцами в лаптях и обмотках вместо сапог? Кажется, еще вчера была Гражданская война, оборона Царицына, взятие Крыма, Польский поход... Трехдюймовки Путиловского завода, пулеметные тачанки, наскоро обшитые котельным железом бронепоезда, шашка, конь да винтовка - вот с чем приходилось воевать. Редким чудом мелькали аэропланы, такие смешные и нелепые сегодня. Хлипкие сооруженьица из фанеры, проволоки и перкаля, с маломощными, плюющими маслом моторчиками. "Каховка, Каховка, родная винтовка..." Господи, да ведь с тех пор едва тридцать лет минуло, а кажется - будто целый век...

А вот теперь приходится заниматься проблемами титанических сил.

Он закрыл глаза. Давно ли это было? Цокот копыт, извозчичьи пролетки на улицах Тифлиса. Дамы в платьях с кринолинами, метущие подолами тротуары. Граммофон на базаре, хрипящая жестяная труба. И он, сын сапожника, бегающий со стайкой таких же босоногих мальчишек за диковинкой - велосипедистом. А сейчас... Сейчас ему докладывают о ходе работ над ракетами мощностью в миллионы лошадиных сил, которые могут выносить герметичные капсулы в космос. И на столе лежат справки о выпуске сверхзвуковых истребителей, доклад о строительстве реактора первой в мире атомной электростанции в Обнинске.

Сталин устало откинулся на спинку кожаного дивана, закрыл воспаленные глаза. Вот уже несколько лет после разгрома Гитлера он ведет новую войну, которую какой-то кретин назвал Холодной. Нет, это еще какая горячая война! В ней не было столкновений тысячных танковых масс, как под Курском. Борьба идет между правительственными кабинетами, между конструкторами у чертежных досок, между технологиями, но напряжения воли требовала не меньшего.

Всего лишь через два года после Победы, в 1947, он сумел приступить к строительству флота реактивных истребителей. Он использовал для этого все - страх и награды, коварство и шантаж. Платил летчикам-испытателям по сотне тысяч в месяц. Где напором, а где и подкупом ему удалось раздобыть технологии на Западе. Обмишулив англичан, вытянул у них лицензию на турбореактивный двигатель "нин".

Да, он вправе гордиться сделанным! Все было сделано совершенно иначе, чем в 1923-1926 годах, когда страна, страшно отстав от Запада, тоже пыталась закупать последние авиатехнологии. Тогда в стране шли рыночные реформы, и чиновники управления ВВС, погрязнув во взяточничестве, прекрасно спелись с дельцами немецкого "Юнкерса". Они тратили драгоценную валюту из казны на закупки негодных самолетов и устаревших моторов по завышенным почти вдвое ценам. Целых три года они грабили страну, не вкладывая средств в отечественную авиапромышленность. И только письмо инженера Онуфриева на имя его, Сталина, остановило этот грабеж. Двадцать лет спустя, под его железной рукой, подобное стало немыслимым. Всего через два года после взятия Берлина русские реактивные истребители, победно ревя турбинами, прошли над Красной площадью!

И снова эта победа осталась в прошлом. Истребители уже не могли прикрыть все границы. Они создавали лишь очаги обороны, а не ее сплошную линию, и потому не пресекали всех прорывов границы по небу. И опять смертельная опасность нависала над его Империей. За которую отвечает он - и только он!

Сталин остановился, яростно потер ладонью подбородок. Соберись, старик! Сейчас от тебя зависит судьба огромной страны. Проявишь слабость - рухнут к черту плоды многолетних трудов, обессмыслятся все эти миллионные жертвы. Соберись и думай! Сталин с ненавистью воззрился на свои иссушенные временем руки. Проклятое, предательское тело! Еще никогда его ум, его дух и воля не были так сильны. Он еще мог подавлять телесные недуги их колоссальным напряжением. Надо продержаться еще...

Враг - в лучшем положении. Мы Америку не достаем, и ей не нужна такая сильная ПВО. А вот Союз - под ударами из Европы и с юга. В 1948, во время Берлинского кризиса, янки уже перебросили на аэродромы Англии и Германии несколько сотен Б-29. Тех самых, что бомбили Хиросиму и Нагасаки. Но "29-е" - это куда ни шло. Наши реактивные МиГи достаточно сбивают их в Корее. Гораздо серьезнее - это их работы по созданию сверхзвуковых бомбардировщиков. У них работает гитлеровец Липпиш, хорошая голова. Он им сделает сверхзвуковой стратегический самолет! И пусть нам удастся сбить восемь из десяти, пусть к цели пробьются немногие - этого хватит. У них больше атомных бомб. Намного больше! А еще они делают новую стратосферную "крепость". Серьезно, очень серьезно. У меня еще треть страны живет в землянках, развалины той войны едва-едва расчистили. Нет средств у меня на такой же воздушный флот, хоть тресни!

А они уже ведут войну. Верховный, щурясь, еще раз прочитал донесение. 8 сентября 1950 года два реактивных "шутингстара" нанесли штурмовой удар по аэродрому Сухая Речка под Владивостоком, где дислоцируется 821-й истребительный авиаполк 54-й воздушной армии. Сожжены на земле девять старых винтовых "аэрокобр", поставленных американцами еще в сорок пятом, по ленд-лизу.

Сталин отложил бланк, провел рукой по прокуренным до желтизны усам. Месяц назад, 4 сентября, четверка их "корсаров" с авианосца "Вэлли Фордж" расстреляла в воздухе над Желтым морем наш двухмоторный разведчик А-20. Погибли лейтенанты Карполь и Мишин, сержант Макогонов. А еще раньше? Летом к базам Балтийского флота в Эстонии пытались прорваться два шведских самолета: летающая лодка "Каталина" и напичканный радиоэлектроникой "Дуглас-3". Лодку сбили у острова Хийума старшие лейтенанты Семерников и Яценко-Косенко. А DC-3 нашел свой конец у Вентспилса - от МиГа-15 капитана Осинского. Шведы-нейтралы, мать их! Будто бы мы не знаем, что эти машины - из подразделения радиоразведки, ФРА! Будто бы мы не знаем, что они бросают на парашютах контейнеры для эстонской националистической сволочи!

Мы их заставим себя уважать! Вот Королев обещает дать ракеты, которые возьмут на прицел города США. А в затылок Королеву дышит академик Михаил Янгель, ревниво относящийся к славе Сергея. У этого тоже есть планы, да еще какие. Ракета дешевле реактивного воздушного корабля. И неотразимей. Но на развертывание ракет межконтинентального боя уйдет лет семь, не менее.

Соперничая с ракетчиками, в поте лица трудится Владимир Мясищев. Сталин пыхнул трубкой, разглядывая техническую гравюру на плотной бумаге. Мясищев обещает создать "Буран" - сверхзвуковой самолет-высотник с треугольными крыльями и прямоточным двигателем, который должен взлетать и разгоняться с помощью двух ракетных ускорителей. 24-метровая машина в сто двадцать пять тонн весом, "Буран" должен прорываться к Америке на самой границе атмосферы и космоса. При этом он будет неуязвим для истребителей и зениток врага. Они просто не достанут "Буран". Но и этот путь долог. Есть, конечно, путь попроще, и Туполев работает над четырехмоторным турбовинтовым Ту-95. Он сможет бомбить логова американцев. Эх, и этот путь долог.

Сталин снова энергично потер ладонью подбородок. Военные и разведка прогнозируют начало ядерной войны на 1954 год. Эти американские собаки планируют ядерные удары по городам преимущественно с русскими жителями. Нет, мало обрести способность нанести удары возмездия, нужно еще и надежно прикрыть свои небеса, не дав янки спалить главные города Союза. Надо ускорять работы по созданию зенитно-ракетных вооружений.

От сердца отлегло. Верховный снова задумчиво зашагал по кабинету. Гитлер - идиот. В 1943 у него были реактивные истребители Ме-262 и зенитные ракеты "земля-воздух", которые он мог клепать пачками. "Вассерфаль" с головкой самонаведения доставала до высоты 15 километров. Обставь он свои города "вассерфалями", "рейнтохтерами" и "шметтерлингами", и каждая ракетная батарея простреливала бы небо в радиусе от двенадцати до двадцати пяти километров. Нет, он, к счастью, увлекся бессмысленной программой атак на Англию баллистическими ракетами с обычными боеголовками. А ведь мог в пух и прах разметать дальнебомбардировочную авиацию и Черчилля, и Рузвельта. Сохранил бы тогда от бомбежек заводы синтетического бензина, выиграл бы битву в Арденнах и выбросил западные армии в океан. И сколько русских жизней еще пришлось бы положить на пути к Берлину!

Говорят, Гитлер оказался очень твердолобым консерватором и не понял вовремя значения ракет и реактивных самолетов. Нет, Сталин не таков!

Иосиф Виссарионович потянулся к кнопке звонка...

У истоков создания современной русской ПВО стоит, как ни крути, сам Сталин. В 1947 году у станции метро "Сокол" возникло Спецбюро No.1, СБ-1. Во главе его встали двое - сын Берии, Сергей Лаврентьевич, талантливый конструктор радиоуправляемого оружия, и корифей русской радиоэлектроники, Павел Николаевич Куксенко. Бывший поручик царской армии, бывший начальник связи Западного фронта при Тухачевском. Репрессированный в 1930-е, он был освобожден, получил звание капитана госбезопасности и работал в закрытом радиотехническом институте НКВД. Лауреат Сталинской премии 1946 года за создание радиоприцела для бомбардировщиков, он в 1947 году был избран действительным членом Академии артиллерийских наук.

СБ-1 станет настоящим корнем технократической мощи нашей Империи. Из него произрастут "ветви" и целые "стволы" русской боевой машинерии: крылатые ракеты морского и наземного базирования, радиолокация, системы "воздух-воздух", противоракетная оборона и боевая кибернетика. Вскоре после организации СБ-1 Куксенко вызвали к Сталину. Вот как рассказывает об этом Григорий Кисунько, выдающийся наш "противоракетчик" ("Секретная зона", 1996 г.):

"...Павла Николаевича, прибывшего по вызову Сталина в два часа ночи, офицер охраны проводил в квартиру Сталина. Хозяин... принял своего гостя, сидя на диване в пижаме, просматривая какие-то бумаги. На приветствие Павла Николаевича ответил: "Здравствуйте, товарищ Куксенко" - и движением руки с трубкой указал на кресло, стоявшее рядом с диваном. Потом, отложив бумаги, сказал:

- Вы знаетэ, когда нэприятельский самолет последний раз пролетел над Москвой? Десятого июля 1942 года. Это был одиночный самолет-разведчик. А теперь представьте, что появится над Москвой тоже одиночный самолет, но с атомной бомбой. А если из массированного налета прорвется несколько одиночных самолетов, как это было двадцать второго июля 1941 года, но теперь уже с атомными бомбами?

После паузы, в которой он словно бы размышлял над ответом, Сталин продолжал:

- Но и без атомных бомб - что осталось от Дрездена после массированных ударов авиации наших вчерашних союзников? А сейчас у них самолетов побольше, да и атомных бомб хватает, и гнездятся они буквально у нас под боком. И выходит, что нам нужна совершенно новая ПВО, способная даже при массированном налете не пропустить ни одного самолета к обороняемому объекту. Что вы можете сказать об этой архиважной проблэме?

- Мы с Серго Лаврентьевичем Берия внимательно изучили трофейные материалы разработок, проводившихся немцами в Пенемюнде по управляемым зенитным ракетам "вассерфаль", "рейнтохтер", "шметтерлинг". По нашим оценкам, проведенным с участием работающих у нас по контракту немецких специалистов, перспективные системы ПВО должны строиться на основе сочетания радиолокации и управляемых ракет "земля-воздух", - ответил Куксенко.

После этого Сталин начал задавать ему "ликбезные" вопросы по столь непривычному для него делу, связанному с радиоэлектроникой, каким была в то время техника радиоуправляемых ракет. (Ликбез - слово 1920-х. Сиречь - ликвидация безграмотности. - М.К.) А Павел Николаевич не скрывал, что еще и сам многого не понимал в зарождающейся новой отрасли оборонной техники, где воедино должны слиться и ракетная техника, и радиолокация, и автоматика, точнейшее приборостроение, электроника и многое другое, чему еще и названия не существует. Он подчеркивал, что научно-техническая сложность и масштабность проблем здесь не уступают проблемам создания атомного оружия. Выслушав его, Сталин сказал:

- Есть такое мнение, товарищ Куксенко, что нам надо незамедлительно приступить к созданию ПВО Москвы, рассчитанной на отражение массированного налета авиации противника с любых направлений. Для этого будет создано при Совмине СССР специальное Главное управление по образцу Первого Главного управления по атомной тематике. Новый главк при Совмине получит право привлекать к выполнению работ любые организации любых министерств и ведомств, обеспечивая эти работы материальными фондами и финансированием без всяких ограничений. При этом главке необходимо иметь мощную научно-конструкторскую организацию - головную по всей проблеме, и эту организацию мы предполагаем создать на базе СБ-1, реорганизовав его в Конструкторское бюро No.1.

...Вам, как будущему Главному конструктору системы ПВО Москвы, поручается прояснить структуру этой системы, состав ее средств и предложения по разработчикам этих средств... Подготовьте персональный список человек на шестьдесят, - где бы они ни были! - для перевода в КБ-1. Кроме того, кадровикам КБ-1 будет предоставлено право отбирать сотрудников для перевода из любых других организаций в КБ-1...

...Сталин еще несколько раз вызывал к себе Куксенко, - главным образом, пытаясь разобраться в ряде интересовавших его "ликбезных" вопросов, - но особенно дотошно допытывался он о возможностях будущей системы по отражению "звездного" (то есть одновременного с разных направлений) массированного налета и "таранного" массированного налета. Впрочем, вопросы, которые Сталин задавал Павлу Николаевичу, лишь отчасти можно назвать "ликбезными". Похоже, что Сталин лично хотел убедиться, что будущая система ПВО Москвы действительно сможет отражать массированные налеты, а убедившись в этом, уже не считал нужным вызывать Павла Николаевича для личных бесед, предоставив "Беркута" (систему ПВО - М.К.) на полное попечение Л.П. Берия..."

... Порой кажется удивительным, насколько глубокой оказалась эволюция бывшего семинариста и грабителя банков, известного нам под именем Сталина, в вождя Империи мирового масштаба. Листая воспоминания конструкторов, ученых и летчиков, повсюду натыкаешься на одни и те же эпизоды: Сталин внимательно слушает, неожиданно задавая отнюдь не глупые вопросы. Мне очень трудно представить на его месте Гайдара или Чубайса. Или Ельцина, после разгрома Югославии беседующего с конструктором Шипуновым по поводу, скажем, борьбы с угрозой новейших крылатых ракет, летящих на высоте нескольких метров.

А ведь когда Сталин вызывал к себе Куксенко, ему было уже 73. О встречах со Сталиным вспоминал и Петр Грушин - замечательный русский конструктор (1906-1993 гг.). Именно он создал ракету В-750, которая стала основным элементом комплекса С-75, сбившего Пауэрса в мае 1960.

Грушин был одним из семерых детей в семье бедного плотника, жившего в захолустном поволжском Вольске. Варварский тоталитарный режим Сталина сделал его советским аристократом, кавалером семи орденов Ленина и дважды Героем Труда. Слово ему:

- Ко мне он был внимателен. Вопросы задавал в моей компетенции. Кругозор у него и знание материальной части авиации - отличные. Вот обращение: "Товарищ Грушин". Только "Грушин" у него не получалось - "Грюшин". Только вот плохо: я сижу - а он стоит...

Да, читатель. Куда мы бы с вами ни ткнулись, везде мы сталкиваемся с тенью человека в скромненьком военном френче без погон и с неизменной трубкой, набитой табачком "Герцеговина-Флор".

Время поджимало. В 1949 году возникает Североатлантида - блок НАТО. НАТО - это North Atlantic Treaty Organisation, избравшая своей эмблемой четырехконечную "компасную" звезду. С хищными, острыми, словно клинки, лучами. Этим символом Североатлантида говорила: мне нужна власть над всей планетой. Новый Мировой Порядок. А воздушная война североатлантов против русских скрещивается с войной диверсионной. В августе 1951 года наши спецслужбы вылавливают в Молдавии американских парашютистов - завербованных эмигрантов Османова и Саранцева. Они были заброшены на нашу территорию с диверсионными и террористическими заданиями с авиабазы в Греции. После выполнения миссии они должны были пробираться в проамериканскую Турцию. Обоих мы расстреляли.

В октябре 1951 года США предпринимают смелую операцию, пытаясь разжечь гражданскую войну в Албании, которая при Сталине была верным союзником Империи. Группы агентов-эмигрантов они готовят в лагерях, разбросанных по Ливии, на Мальте, Кипре и Корфу. Один из лагерей располагался в немецкой зоне оккупации Германии, в Баварии, близ знаменитой ставки Гитлера в Берхтесгадене. Но во время ночной высадки их встречают пулями. Ким Филби, руководитель группы связи английской "Сикрет Интеллиджент Сервис" с Центральным разведуправлением США, работал на русских. Поэтому Сталин узнал о готовящемся десанте и предупредил албанского лидера Энвера Ходжу...

В апреле 1953 года русские спецслужбы снова ловят четырех парашютистов-диверсантов, которые были выброшены на Украине с американской "летающей крепости", стартовавшей из Греции. Трое из них, как оказалось, были "унаследованы" американцами от гитлеровской разведки. При шпионах нашли коротковолновые рации, цианистый калий, печатные формы для изготовления документов русского образца, клише с антиимперскими листовками. А самое главное - при них были портативные радиомаяки. На их сигналы должны были идти, ревя в ночи, эскадры многомоторных бомбовозов НАТО. Примерно так же, как сейчас натовские ВВС летели на радиомаячки, расставленные весной 1999 их агентурой в Сербии.

Пойманные агенты ЦРУ рассказали о том, что их начальник, майор Фидлер Гарольд Ивнинг, приказал пробираться в Киев и Одессу и внедряться там, ожидая затем заданий от радиоцентра в Западной Германии...

В том же 1953 были десантированы: парашютист Хмельницкий - в Белоруссии, агенты Якута и Кравец-Сорокин - близ Краснодара, группа Кудрявцева (1954) - на Урал, Кукк и Тоомла (1955) - в Эстонию (А.Герен. Коммандос "холодной войны". М. 1972. С. 100).

В те годы, читатель, Североатлантида имела против нас не только эскадрильи ядерных бомбардировщиков. У нее было и другое страшное оружие, унаследованное от Гитлера, - натасканные еще в его разведшколах предатели-диверсанты. Почти до середины 70-х Запад использовал агентов, внедренных к нам еще штабом "Валли" - разведывательно-диверсионного подразделения еще оберкоммандо гитлеровского вермахта. И еще в распоряжении Запада были тысячи и тысячи псов войны - венгров и поляков, хорватских усташей и немцев. Люди 1920-х годов рождения воевали и через тридцать лет после 1945. Да и Великая Отечественная война отнюдь не кончилась в 1945. До 1952 года нам пришлось уничтожать партизанившие в лесах отряды ЛОА - Литовской освободительной армии. Чуть ли не до середины 50-х в густых борах Западной Украины действовали прекрасно организованные, законспирированные и вооруженные группы славянских мутантов - бандеровцев. Мутантами мы называем их потому, что возникли они на пограничье между Православной и Западной цивилизациями и, будучи восточными славянами по языку да крови, по поведению своему и вере тяготели к католическому миру.

Бандеровцами управлял Центральный провод в Мюнхене. Высылал для поддержания дисциплины "эсбеков" - отряды суперподготовленных особистов из Службы Безпеки (безопасности). Схроны-бункеры и тайные штаб-квартиры в городах покрыли всю Западную Украину. Армия Бандеры опиралась на воспитанников украинских националистических военизированных обществ, процветавших еще в 1930-х при польском владычестве. У многих бандеровцев за плечами было по семь-восемь лет беспрерывной войны. И именно им американские самолеты сбрасывали помощь. Бандеровцы были непревзойденными мастерами конспирации и партизанской войны как в лесах, так и в городах. Переодевшись в форму русской армии, они вырезали целые деревни, чтобы вызвать ненависть западноукраинцев - гуцулов, боек, русинов - к русским. Применяли даже легкие самолеты. Среди них практиковались темные сатанинские обряды темной, дохристианской эпохи, странным образом дожившие до середины ХХ века в горах и густых борах. Некоторые бандеровцы ели человеческие сердца, входя в транс, выкрикивая заклинания на демоническом языке.

Не только Америка поддерживала их - на их стороне был и Папа Римский в Ватикане. Ибо бандеровцы по вере своей были в основном униатами -мутацией православных, которые в конце XVI века трудами иезуита Поссевино признали своим главой католического Папу Римского.

Не в пример импотентам 1990-х, уделавшимся в Чечне ельцинятам и лебедям, Сталин беспощадно уничтожит бандеровские лесные рати, в 1946 запретит прозападное униатство и почти целиком уничтожит его духовенство. И только в 1990, при Горбачеве, на свет Божий вновь выползут и бандеровщина, и униатство. А "крутой" Лебедь, милуясь с бородатыми изуверами Кавказа, будет реветь о том, что партизанское движение победить нельзя, - оправдывая подписанную им капитуляцию в Чечне. В конце 1999 о том же самом, выслуживаясь перед Западом, заверещит Лужков, призывая отступить от Грозного. Пример Сталина на Западной Украине и в Литве говорит совсем об ином. Наша страна может гордиться: она единственной из крупных держав второй половины ХХ века имеет опыт полного подавления партизанских движений - тогда как и Британия, и Франция, и США потерпели полный провал. Кто - во Вьетнаме, кто - на Ближнем Востоке. И этот опыт - опыт сталинский.

Однако небеса Империи надо было закрывать для чужаков независимо от успехов в выжигании литовской и бандеровской нечисти. Очень надо...

Кисунько рассказывает, что работы по ракетам ПВО засекретили даже от Министерства обороны, создав Третье главное управление (ТГУ) при правительстве Союза. В ТГУ организовали свою систему военной приемки и полигон в Капустином Яру и даже собственные войсковые формирования. "Беркут" собирались сделать, "откатать" и передать армии, как говорится, "под ключ".

По плану система должна была состоять из двух колец радарного обнаружения - ближнего и дальнего. На базе "А-100", РЛС десятисантиметрового диапазона инженера Л. Леонова. И еще двух колец - ближних и дальних локаторов Б-200 для наведения зенитных ракет. (Эти аппараты разрабатывали П. Куксенко и С. Берия.) Вместе со станциями Б-200 размещались пусковые установки зенитных УРов (управляемых ракет) В-300 разработки знаменитого авиаконструктора Семена Лавочкина. А вернее, их конструктором был лавочкинский заместитель Петр Грушин. Который впоследствии станет создателем самых знаменитых наших зенитных ракет.

Сергей Берия и Павел Куксенко сосредоточились целиком на конструкторских делах, перепоручив заботы административные энергичнейшему человеку - генерал-майору Амо Еляну, выдающемуся организатору артиллерийского производства в Отечественную, одному из добывателей американских промышленных секретов в 30-е годы и участнику русского атомного проекта.

Тогда же в КБ-1 работал и будущий "отец" русской противоракетной обороны Григорий Кисунько. Тогда его отделу поручили делать антенно-волноводы и приемо-передатчики для радаров Б-200, способных следить сразу за несколькими целями и пущенными в них ракетами. Они же работали приемо-ответчиками для УРов Лавочкина. А все сооружения "Беркута" проектировал московский филиал "Ленгипростроя", разместившийся в гостинице "Пекин".

"Станции Б-200 проектировались как капитальные стационарные объекты с размещением их аппаратуры в бетонированных казематах, обвалованных землей и замаскированных травяным покрытием под живописные лесные холмики, - вспоминает конструктор. - Разворачивалось строительство всех 56 зенитно-ракетных комплексов и соединяющих их двух кольцевых бетонных дорог вокруг Москвы..."

Бетонные бункеры рассчитывались на прямое попадание тысячекилограммовой фугасной бомбы. В подмосковном Кратове появился радиолокационный полигон, и над ним рассекали воздух большие Ту-4 (почти точные копии американских "летающих крепостей" Б-29) и реактивные бомбардировщики Ил-28. В их холодных бомбоотсеках русские инженеры, скорчившись, колдовали с радиоаппаратурой.

Главными противниками "Беркута" становились тяжелые бомбардировщики, главные носители атомного оружия в ту еще доракетную эру. Именно они могли прорваться к Москве и сбросить на нее страшные бомбы. Тогда метание атомных боеприпасов производилось с большой высоты, и бомбы опускались на парашютах - чтобы дать уйти бомбардировщикам и чтобы взрыв произошел на строго определенной высоте. Точно так же спускались на парашюте бомбы "малыш" и "толстяк", брошенные на Хиросиму с Нагасаки. Поэтому надо было научиться поражать не только самолеты, но и качающиеся под тканевыми куполами бомбы.

В октябре 1952 года, еще при жизни Сталина, состоялся запуск Б-200 по условной цели. А в апреле 1953, когда Верховного уже похоронили, состоялись первые реальные стрельбы по парашютной мишени и самолету. Над Капустиным Яром были уничтожены и условная бомба, и четырехмоторный Ту-4, шедший на автопилоте. Теперь у нас было оружие для защиты Москвы от налетов "атомоносцев". По расчетам, "Беркут" должен был отражать массированный налет, обладая способностью бить сразу по двадцати целям на высотах от трех до двадцати верст.

Империя тогда яростно набирает ход, вырываясь на острие научно-технического прогресса. Наступает сталинский ренессанс. В 1952 переведенный в Военно-инженерную академию из действующей армии Анатолий Ляпунов организует отдел по изучению компьютеров. Он станет основателем имперской кибернетики, так необходимой и для управления зенитными боями. Уже через три года академия начнет подготовку первых русских специалистов по вычислительным машинам. В 1955 заработает первый наш компьютер "Стрела". В 1953 рождается институт "Пульсар" - центр производства русской полупроводниковой техники. С 1951 в КБ-1 Серго Берия начались работы над ракетами "воздух-воздух" для истребителей. Потом она будет работать в наших боевых и космических системах. Тогда в стране, словно грибы после дождя, возникают средоточия высокотехнологических производств.

Время поджимало, Запад наглел все больше. Уже в 1952 году шли настоящие воздушные бои на границах. Русские истребители тогда сбили три вражеских самолета и подбили еще трх, потеряв один самолет и одного товарища. Боевые самолеты США появлялись у Ленинграда и Киева, над Минском и даже над Подмосковьем. С августа 1951 по май 1954 транспортные самолеты США несколько раз вторгались в наше пространство, сбросив около двух десятков агентов-парашютистов в Молдавии, на Украине, в Белоруссии, над Прибалтикой и Северным Кавказом. Их скоростные машины совершали неглубокие приграничные рейды, сбрасывая контейнеры с деньгами и оружием для еще воевавших в чащах банд западноукраинских бандеровцев и литовских "лесных братьев".

9 мая 1954 года наш пилот атаковал разведчик РБ-47 из девятнадцатой разведывательной эскадрильи США, пытавшийся пролететь к Архангельску. После короткой ожесточенной перестрелки шпион сумел уйти и улететь на английскую базу в Мэнстоне. Потом "47-е" будут стартовать с другого британского аэродрома - в Скалторпе. В 1956 целых девять "стратоджетов" 26-го стратегического разведывательного авиакрыла США вторглись в наши рубежи на Севере, а еще четыре самолета в это время засекали и наносили на карты установки нашей ПВО.

Игорь Сеидов и Александр Котлобовский, рассказавшие об этих эпизодах в прекрасной работе "Горячее небо "холодной войны"", поведали нам еще о том, как в 1950-е американские Б-25 "Либерейтор", напичканные аппаратурой постановки радиопомех, летали из прозападного тогда Ирана к каспийским островам у Баку, сбивая нормальную работу станций центральной наводки русской зенитной артиллерии. Тогда мы обрушили мощные импульсы электромагнитных волн на одну из иранских баз, срывая взлеты и посадки неприятельской авиации. Подействовало - рейды самолетов-генераторов помех прекратились.

С 1954 года началась американская операция "Моби Дик" - запуск на нашу территорию автоматических воздушных шаров-зондов. Их делали высотными (до 30 км), абсолютно недосягаемыми для зенитной артиллерии и истребителей. Их оболочки были разделены на несколько отсеков, так что подчас даже пушечная очередь из взмывшего на "динамической горке" истребителя не могла сразу покончить с ними. Их запускали с площадок в Норвегии и Германии, в Италии, Турции и Франции.

Конечно, шары плавали в атмосфере по воле воздушных течений. Но, зная их обычное направление на разных высотах, враг мог примерно задать направление их полета. И это было отнюдь не безобидной шалостью. Ведь кроме контейнеров с разведаппаратурой эти стратосферные "парусники" могли нести и отцепляющиеся по радиокоманде бактериологические бомбы. Занося на нашу территорию страшные болезни. Ведь подобные опыты в 1943-1944 годах проводила команда генерала Кусабы в Японии, пытаясь организовать запуск аэростатов с часовыми механизмами на США. Американская аэростатная техника была куда совершеннее той, японской. Кстати, в 1970-х шары с "бомбами" запускали на нас китайцы, начиняя их насекомыми-разносчиками эпидемий. Правда, им противостояла не нищая ельцинская Россияния, страна-попрошайка кредитов с разваленными ПВО и медицинской службой, а мощная Империя...

Только не думайте, что противовоздушная защита Запада тогда была лучше нашей. Как сообщает в своих мемуарах наш выдающийся разведчик Павел Судоплатов, нам в 1953 году удалось раздобыть радиоответчик "свой-чужой" для самолетов НАТО через завербованного голландца-офицера ВВС. В конце мая наш бомбардировщик с таким устройством взлетел из-под Мурманска и свободно пролетел над английскими базами на расстоянии бомбового удара. Но мы тогда не собирались нападать на Запад. А вот он - наоборот.

Эти годы мы еще долго будем вспоминать как славную эпоху. В 1959 британский бульдог Черчилль, произнося речь памяти Сталина, назовет его величайшим деятелем, который принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Еще продолжался фантастический рывок Империи вперед. Страна, раскинувшаяся на 22,4 миллиона квадратных километров (против 17,07 млн. у ельцинской "Эрефии") была населена людьми со средней продолжительностью жизни в 63 года (против 58-ми при Ельцине). Вместо нынешнего золотого запаса в триста тонн в сокровищницах Сталинской державы лежало двенадцать тысяч тонн золота, а вместо горбо-ельцинского внешнего долга в 150 миллиардов долларов страна была почти совершенно свободна от займов. Инженер ценился и зарабатывал вдвое больше рабочего. Цены снижались. Американский СМИ-магнат Херст, посетив тогда нашу страну, дома горестно тряс своей башкой и требовал введения плановой системы и в США. Герберт Гаррис в журнале "Нейшнл Бизнес" доказывал: русские развиваются с небывалой динамикой, в 2-3 раза обставляя США по темпам экономического роста.

Мы с отцом сидим на тесной московской кухне. Глядя на его седую голову, я почему-то вспоминаю, что он у меня - ровесник битлов. Да, быстро бежит время.

Батя, плавая в клубах табачного дыма, вспоминает:

- Когда мне было пять лет, я лазил среди руин. Одесса еще несла на себе знаки немецко-румынской оккупации. Было голодно и не хватало товаров. А всего семь лет спустя, в 1957, страна без всяких кредитов МВФ первой в мире вышла в космос, и прилавки были полны. А сейчас... - отец мечет крепкое словцо, презрительно взмахивая рукой.

А по радио звучит вязкая, как блевота, речь Ельцина...

Вовремя, ох, вовремя Сталин приказал Куксенко заняться зенитными ракетами! Динамика нашего роста, этого "русского экономического чуда" середины ХХ века, давала эту возможность. Но после смерти Сталина и ареста Берии-старшего в разработке зенитно-ракетных систем наступили смутные времена. Талантливых инженеров, Павла Куксенко и Серго Берия, отстранили от работы. Начали поиски ставленников Лаврентия Берии в самом КБ-1. И даже систему "Беркут" переименовали в С-25. Подозревая, что в старом ее имени сокрыты первые слоги фамилий Берии и Куксенко. Руководителем проекта С-25 сделали талантливого конструктора Александра Расплетина. Который, как ни горько это признавать, был "на ножах" с радарным гением Кисунько.

Начались дрязги, склоки, интриги. Ведь Берию-старшего объявили английским шпионом, а потому, дескать, С-25 - явный саботаж. В ЦК партии поступил донос, что система - вещь негодная. Пошли придирчивые проверки. А время уходило, наше небо оставалось неприкрытым, Москва - беззащитной. А враг все наращивал военно-воздушные силы, стремительно создавая высотный бомбардировочный флот.

Григорий Кисунько вспоминает, насколько пустые сыпались придирки. Помехозащищенности нет. Солдаты не смогут управлять этой системой. Создайте лучше не стационарную, а подвижные системы. На С-25 вокруг Москвы уже служили строевые военнослужащие, а ракеты в ней не были снаряжены боевыми частями - ведь продолжались нелепые споры: браковать С-25 или не браковать? Затормозилось строительство аналогичной системы железнодорожного базирования С-50 вокруг Питера. Срывая голоса, разработчики из КБ-1 доказывали - стационарные системы многоканальны. Они могут вести огонь по многим целям в один момент. А для защиты городов подвижность им не нужна. Что создав такую сложную машину, мы получаем гигантский технический задел, и потом делать одноканальные передвижные комплексы станет гораздо легче.

Тщетно. В стране уже катилась волна истерии - "разоблачений" сталинизма. Хрущев уже начал гробить миллиарды рублей, всаживая их в разорительную и бессмысленную распашку целины в Казахстане, принялся за совнархозный эксперимент и посадки кукурузы от Арктики до Кушки.

Кисунько убежден: в эти бессмысленные годы был погашен мощнейший порыв. Мы могли на его гребне уже тогда создать многоканальный сверхдальнобойный комплекс "длинной руки". Но КБ-1 заставили заниматься разработкой упрощенной модели - одноканальной передвижной системы С-75. Работы над которой возглавил Александр Расплетин. Зато появились охотники пожать лавры создания комплексов с фантастическими возможностями, не обладавшие при этом опытом и наработками КБ-1. Славы им и орденов захотелось.

К тому времени из фирмы Лавочкина ушел и добился создания ОКБ-2 инженер Петр Грушин - создатель ракет для "Беркута". Боясь остаться без дела, Лавочкин соблазнился предложениями интриганов принять участие в разработке системы "Даль" большого радиуса действия вокруг Питера. Авантюрист Хрущев, не дождавшись даже результатов испытаний, угрохал миллиарды в сооружение циклопических построек "Дали". Русские тогда потеряли не только деньги, но и драгоценное время. Враг-то усиливался.

Путь к признанию оказался трудным и у С-75 ("Системы-75"). У великолепного имперского оружия, сбившего Пауэрса и еще тысячи самолетов во всех концах света. Комплекс долгое время делался без официального решения. Как бы "самодеятельно", на энтузиазме Расплетина, "загоревшегося" идеей противосамолетных ракет еще в 1925 году. Помог делу маршал Жуков, наш национальный герой. Григорий Кисунько пишет:

"На совещание у заместителя председателя Совмина СССР В.А. Малышева по вопросу о системе С-75 прибыли министр обороны маршал Жуков и все его заместители, несколько гражданских министров...

Немного поволновавшись вначале, я сделал общий доклад... Потом выступил с докладом о ракете главный конструктор ОКБ-2 П.Д. Грушин. ...Было много вопросов и высказываний. Неожиданно для меня самым непримиримым противником оказался Калмыков, недавно назначенный министром (радиопромышленности - М.К.). После одного из моих ответов он сказал:

- Но это та же Б-200, но только в автомобиле, и вместо многоканальной - одноканальная.

Я ответил, что потому и одноканальная, что в автомобиле. За мобильность приходится платить многоканальностью.

- А почему в ракете нет головки самонаведения? (Первые наши ракеты ПВО наводились по радиолучу с земли - М.К.)

- Техникой самонаведения мы еще не владеем. Вам это хорошо известно. После С-75, вероятно, будет создан и дальнобойный комплекс с головкой самонаведения. Но это будет не скоро.

- А вот генеральный конструктор Лавочкин и наши радиоспециалисты считают, что следующую за С-25 систему обязательно надо делать с головками самонаведения. И мы ее сделаем раньше вашей С-75.

- Ракета для С-75 уже летает на полигоне. Готовы и радиокабины для экспериментального образца. На днях они тоже будут направлены на полигон.

После этого Калмыков не проронил ни слова... Но зато стали выступать один за другим маршалы, и все высказывались за то, чтобы в этой системе была головка самонаведения. Напрасно мы с Грушиным пытались объяснить, что для того пришлось бы разрабатывать совсем новый, другой проект. Никто из выступавших не имел представления о головках самонаведения, а один из них даже заметил, что если такие головки будут созданы для ракет, то их можно будет "навинчивать" и на зенитно-артиллерийские снаряды... В это время Малышев что-то тихо сказал маршалу Жукову, а тот усмехнулся, затем поднялся с места и сказал:

- Эта система нам нужна. - При этом он указал рукой на ковер, где были расставлены заготовленные Грушиным игрушечного вида макеты. - Конечно, хорошо бы иметь в ней и головку самонаведения, но мы должны считаться с тем, что у наших конструкторов эта проблема не решена. Кстати, должен разочаровать товарищей. Даже когда такие головки появятся, их, к сожалению, не удастся навинчивать на орудийные снаряды..."

Календарь показывал 1957 год. Так поступил на вооружение С-75, русский потрясатель небес, сбивавший западные машины над Египтом, Вьетнамом, Кубой и Ираком. Победоносное оружие тридцатилетней войны в небе, окрещенный нашими врагами "гайдлайном". Известный в трех модификациях - "двина", "десна" и "волхов". Сила комплекса все время росла. Первая модификация могла обстреливать противника, летящего на скорости не выше 300 метров в секунду (1500 км/час) на высотах от 3 до 22 километров, и при этом на поражение одной цели уходило две-три ракеты. Потом появится "Десна", которая держит под огнем высоты от 500 метров до 25 верст в радиусе 34 километров. А в 1961 и "волхов", досягаемость коего по высоте цели возрастет до 30 км, а дальность стрельбы - до 43. При этом волховские УРы способны нагонять самолеты, мчащиеся на скорости в 2300 км/час. К 1961 году подоспеет и другое оружие - система С-125 "Двина", гроза высот от 200 до 10 тысяч метров. (А. Докучаев. Сети шпионажа.)

Работа над совершенствованием С-125 будет идти постоянно. Не покладая рук станет работать Петр Грушин в своем химкинском бюро "факел". После "двины" появится модификация "Нева". Эта система обрела способность расстреливать летательные аппараты врага в диапазоне высот 50-18000 метров и в радиусе 24 километров. Последней модификацией комплекса станет "печора". Только "125-е" в локальных войнах по всему миру уничтожат несколько тысяч целей. Два пуда могучего гексогена в их боеголовках не оставляли шанса выжить даже летающим броненосцам. (Да, читатель, тогда гексоген применяли для уничтожения врагов страны, а не для подрыва домов в Москве чеченцами.)

Системы-75 надежно закрыли наше небо на предельных для авиации высотах, сорвав планы западных ударов из стратосферы по беззащитной стране. Они сорвали планы постройки мощных реактивных флотов, которые должны были прорываться вглубь нашей Империи почти на границе атмосферы и космоса. Мы вынудили западную авиацию прижаться к земле. Заранее заготовив для такого случая С-125.

В прошлой книге мы рассказали о том, как в 1941-1945 годах мы ценой неимоверных усилий и жертв сокрушили Гитлера и не дали ему развернуть ракетно-атомную и реактивную войну. То есть спасли человечество. А вот созданием зенитно-ракетного "меча" мы выиграли опаснейшую "виртуальную" войну, которая вполне могла разразиться в начале 1960-х. Сумев миновать очень крутой поворот истории, который был гораздо страшнее надуманнной угрозы рейгановских "звездных войн" середины 1980-х. Ведь время мы тогда чуть не упустили.

Над страной стали реять иссиня-черные дьяволы Локхида.

Источник /www.universalinternetlibrary.ru

Объявления