Денежная система: битва за золотой рубль

Часть 1. Первый круг бумажных денег.

Первым до выпуска банкнот дошёл Пётр III: 25 мая 1862 - указ о создании банка с правом выпуска "банкоцеттелей", "чтобы сии билеты в самом деле за наличную монету ходили". Екатерина отменила этот указ, однако потом обнаружилось, что различных денег в стране ходит 12 видов (по весу), в казне дефицит, ряд доходов отдан в откупа. Справляться с дефицитом удавалось только с помощью таких мер, как продажа государственных земель, порча монеты, повышение налогов, внешние займы. Поэтому 29 декабря 1768 г. издан Манифест и указ Сенату об учреждении Ассигнационного банка с правом выпуска ассигнаций. К концу царствования Екатерины их выпущено на 158 млн. Павел и Александр продолжают эту политику.

 В итоге курс бумажного рубля к 1801 г. - 72 коп. В 1805-1810 годах добавляются войны, ассигнаций пришлось напечатать ещё; курс ассигнаций упал до 43 коп. в 1809 г. В конце 1810 г. он составлял лишь 19 коп.

 Поэтому на исходе 1809 года по указанию императора Александра был составлен план финансовой реформы ("план финансов"). Это дело было поручено Михаилу Михайловичу Сперанскому.

 Проект реформ Сперанского.

 Михаил Михайлович Сперанский. 1772-1839. Одна из немногих светлых личностей на небосклоне российской власти XIX века. Сын бедного сельского священника Владимирской губернии. Службу начал при Павле начальником канцелярии генерал-прокурора Куракина. С 1803 - директор одного из департаментов МВД. 1806 - замещая больного министра внутренних дел Кочубея, выступает с докладом перед Александром, на которого производит сильное впечатление, так что тот делает его своим секретарём. С 1807 по 1812 год Сперанский он составляет или редактирует все тексты основных законов; 1810-1811 - период высшего могущества: входит в состав разнообразных комиссий и комитетов по разработке законов. С декабря 1808 г., по поручению Александра, составляет план государственного преобразования России. Сторонник разделения властей и иных либеральных реформ, он затронул интересы знати, которая откликнулась множеством доносов и интригами. Итог - в марте 1812 - опала и ссылка в Пермь. 1816 - назначен Пензенским губернатором, 1819 - сибирским генерал-губернатором, 1821 - членом Госсовета и управляющим Комиссией о составлении законов, но былого влияния уже нет.

 В 1825 г. только взошедший на престол Николай снова воспользуется умом Сперанского, приблизив его к себе для участия в разработке предполагавшихся им реформ. С 1826 г. Сперанский станет одним из ведущих участников созданного Николаем секретного комитета для выработки программы преобразований, работа которого выльется всего лишь в свод изданных прежде законов без внесения каких-либо новшеств.

  Но это позже. А пока - Александр I полон реформаторских надежд, он окружён друзьями-единомышленниками, он ещё не отказался от мысли о конституции, и Сперанский составляет ему план одной из многих грядущих реформ.

 Уже 2 февраля 1810 г. на основе этого плана утверждён Манифест. Исходное положение Сперанского: "всякий план, указывающий способы лёгкие и не предполагающий никакого ограничения в расходах, есть явный обман, влекущий государство на гибель". В 30-е годы XX века это будет опровергнуто американским президентом Рузвельтом, воплотившим идеи экономиста Кейнса, однако уровню экономической науки XIX века такой взгляд вполне соответствовал. Мало того, подобное распространение принципов ведения домашнего хозяйства на экономическую политику государства характеризует все действия российских властей в отношении государственного бюджета и национальной денежной единицы вплоть до самой революции.

 Поэтому Манифест объявляет режим строгой государственной экономии (Сперанский: "Вместо того, что прежде каждый министр мог почерпать свободно из так называемых экстраординарных сумм, в новом порядке надлежало всё вносить в годовую смету, потом каждый почти рубль подвергать учёту в двух инстанциях совета, часто терпеть отказы и всегда почти уменьшение, и в конце всего, ожидать ещё ревизии контролёра"); заявляет о прекращении выпуска ассигнаций и объявляет все ассигнации в обращении государственным долгом, обеспеченным всеми богатствами Российской империи. Одновременно повышены все налоги.

 Второе направление реформы - постепенное погашение ассигнаций с целью повышения их курса, для чего в мае 1810 г. создана Комиссия погашения государственных долгов. Уничтожить ассигнаций хотят почти на 300 млн, для чего продать на 200 млн государственных имуществ и выпустить внутренний заём на 100 млн; всё это - в течение 5 лет. На деле к октябрю 1811 г. имуществ продано лишь на 1,83 млн, большинство билетов займа покупается за счёт вкладов в государственные банки, так что капитал погашения собрать не удаётся.

 Третье направление - унификация монетной системы: Манифестом 20 июня 1810 г. она привязывается к серебряному рублю определённого веса, исходя из этого чеканятся серебряные и медные разменные монеты. Все сделки предписывается оформлять на российскую монету, а с 1812 г. запрещается ввоз и хождение иностранной монеты. В перспективе же, когда курс выправится, Сперанский предполагает ввести взамен ассигнаций "верные банковые бумаги", основанные на серебре.

 Наконец, в декабре 1810 г. введён новый таможенный тариф. Этот тариф носит протекционистский характер - поощряет вывоз, ограничивает ввоз. Такая политика должна предотвратить отток из страны металлических денег, уходящих в качестве платы за импорт.

 Принятые при участии Сперанского меры не привели к решительным переменам, но способствовали прекращению падения. Дефицит бюджета сократился, выпуск необеспеченных ассигнаций - тоже, ассигнационный курс в 1811 г. даже на пару копеек приподнялся.

 После отставки Сперанского главным финансовым деятелем становится министр финансов Дмитрий Александрович Гурьев.

 Гурьев. Попытка первая.

 Дмитрий Александрович Гурьев. 1751-1825. Министр финансов в 1810-1823. Имел протекцию и при Екатерине, и при Александре (у молодых друзей); в 1802 назначен товарищем министра финансов; одновременно возглавляет Департамент уделов. Возглавил министерство благодаря содействию Сперанского, с которым вместе разрабатывал финансовые реформы. В период совместной деятельности часто с ним не соглашается, но в дальнейшем проекты действий обсуждает.

 Гурьев, вопреки стремлению Сперанского считать всё на серебро, предлагает для повышения курса ассигнаций расширить их хождение. Он добивается издания Манифеста 9 апреля 1812, который предписывает государственные сборы уплачивать обязательно ассигнациями (при этом они исчисляются на серебряной основе и переводятся в бумажки на основании "податного" курса, определяемого правительством каждый год); расчёты между частными лицами допускаются и в серебре, но никто не может отказываться от приёма платежа ассигнациями по текущему курсу.

 На самом же деле Манифест оказывает, скорее, воздействие обратное желанному. По сути, он узаконил существующее соотношение ценностей бумажных и металлических денег. В результате серебро получает широкое хождение даже там, где раньше преобладали ассигнации. Теперь население уже не боится отдавать сбереженное серебро. Так было раньше, когда деньги одного номинала, но разного материала, имели разную действительную стоимость. Теперь люди знают, что правительство признало разницу в курсах правильной и будет взыскивать платежи бумажными деньгами по заранее объявленному курсу. Смысл хранить серебро в чулке исчезает.

 Таким образом, и этот вариант реформирования не приводит к успеху, однако на несколько лет новые планы реформ отодвигаются войной, которая ставит на повестку дня вопрос срочного изыскания средств в больших объёмах. 1812-1815 - новые допечатки ассигнаций на 244 млн, что роняет курс с 26,5 до 20 копеек. С 1816 г. вновь задумываются о реформе.

 Гурьев. Попытка вторая.

 Новый план Гурьева признаёт ассигнации государственным долгом и предполагает восстановление их курса путём возвращения к объёму начала века (т.е. уничтожить 450 млн). 16 апреля 1817 - правительство заявляет о начале новой попытки реформирования денежной системы. В тот день вышел манифест о преобразовании Комиссии погашения государственных долгов, которой передаётся заведование всеми оборотами по государственным долгам. В новом уставе Комиссии записано, что каждый год на уничтожение ассигнаций выделяется 30 млн доходов от государственных имуществ, а также средства из иных источников, включая и займы.

 Именно эти последние оказались орудием, давшим наибольшие поступления для выкупа. В течение 1818-1822 изъято 240 из 836 млн (почти 30 %), однако курс бумажного рубля повысился с 25,2 до 26,4 копейки. Таким образом, курс не подняли, а в долги залезли: 300 млн, по которым надо платить и погашение, и проценты. Одновременно в стране появляется нехватка ассигнаций, из-за чего в конце 1818 г. часть налогов разрешено уплачивать серебром. Это явно показывает, что добиться повышения курса сокращением денежных знаков невозможно.

 Таким образом, и вторая программа Гурьева потерпела неудачу, и в апреле 1823 г. он заменён Канкриным.

 Первая часть министерства Канкрина: игра по старым правилам.

 Егор Францевич Канкрин. Министр финансов в 1823-1844. Немец (Георг фон Канкрин). В России - с 1797 г. Начинает с должности управляющего соляным заводом (казённое предприятие), затем - разные должности в МВД (имеющем в то время очень широкий круг ведения). За работу "О средствах продовольствия больших армий", которую заметил император, переведён в военное ведомство по интендантской части; 1812 - генерал-интендант 1-й Западной армии, с апреля 1813 - генерал-интендант всей действующей армии. В апреле 1820 по собственному прошению переведён на государственную службу, участвует в деятельности различных комитетов. С 1821 г. - член Государственного совета по департаменту государственной экономии. Автор книги "Всемирное богатство, национальное богатство и государственное хозяйство" (1821) и "Экономия человеческого общества и состояние финансов" (40-е годы), почётный член Французской Академии наук. Осторожное отношение к переменам и неприятие резких изменений сочетает с готовностью идти на реформы в тех случаях, когда они необходимы, умением видеть, где они необходимы, и самостоятельностью суждений (в 1818 г. предлагал даже план освобождения крестьян).

 Выступает против стремления повысить курс ассигнаций, т.к. это опять привело бы к скачкам цен, и "публика паки должна была бы перенести от возвышения их все те изменения в частном состоянии и все убытки, только в обратном виде, которые действием времени и обстоятельств перенесла уже от упадка оных". "Система фиксации" - удерживать существующий курс, не уничтожая, но и без крайней нужды не допечатывая ассигнаций.

 В первые годы основной задачей Канкрина становится ликвидация хронического бюджетного дефицита, для чего бьётся с ведомствами за сокращение расходов. Одновременно в видах повышения доходов обращено внимание на косвенные налоги - там введена акцизная система, повысившая доход государства. Дефициты, тем не менее, сохраняются, и покрывают их внешними займами, займами в государственных кредитных учреждениях (т.е. берутся деньги вкладчиков) и внутренними займами - выпусками билетов Государственного казначейства ("серий"), которые приносят ежегодный доход и подлежат погашению через 4 года, но в то же время могут использоваться для расчётов наравне с деньгами.

 В итоге ассигнации постепенно растут с 26,7 коп в 1824 г. до 28,5 коп. в 1839 г.

 Тем временем в стране распространилось такое явление, как простонародный лаж. В условиях, когда цены, по требованию правительства, нужно устанавливать в ассигнациях, а на самом деле стоимость всех товаров привязана к твёрдой валюте, серебряному рублю, курс же ассигнаций постоянно меняется; при этом расчёт возможен как серебром, так и ассигнациями, - в этих условиях торговцы устанавливали цену в ассигнациях, исходя из курса 4:1. Поскольку этот курс не соответствует действительному (3,5:1), то при расчёте ассигнациями покупатель будет переплачивать, серебром (пересчитанным по официальному курсу) - недоплачивать. Чтобы сгладить этот разрыв, действительные расчёты велись по среднему между официальным (3,5:1) и фиктивным (4:1) курсу; таким образом тот, кто рассчитывается серебром всё равно продаёт его дороже, чем по официальному курсу, т.е. недоплачивает, а платящий ассигнациями всё равно переплачивает, но уже не столь много, а главное, торговец может в любом случае выдать это за скидку: при ассигнационном расчёте - уменьшение цены, при монетном - приём серебра выше официального курса.

 Возникают и лажи на различные монеты, в различных местностях - всё это подрывает единство денежной системы. Кроме того, отовсюду идут жалобы на злоупотребления при использовании лажей, механизм которых непонятен населению, так что в 1837 г. император наконец поручает Канкрину разобраться, что подтолкнуло денежную реформу в целом.

 Вторая часть министерства Канкрина: реформа.

 Август 1837 г. - после непродолжительного обсуждения департаменты государственной экономии и законов принимают предложение Канкрина о создании при Государственном коммерческом банке депозитной кассы, которая бы взамен принимаемых ею вкладов выпускала билеты, имеющие хождение наравне с серебряными деньгами безо всякого лажа. Цель - с одной стороны, облегчить денежные обороты (которые ведь удобнее осуществлять бумажными деньгами, чем металлическими), и главное - подготовить повсеместное введение "серебряных ассигнаций" взамен старых. По существу, это - принципиальный поворот в валютной политике правительства, потому что такая операция (введение новых, полноценных, ассигнаций взамен старых, обесценившихся) основана на признании (пусть и негласном) свершившейся девальвации. После этого общее собрание Госсовета обсуждало реформу ещё два года.

 Наконец, 1 июля 1839 Манифест об устройстве денежной системы подписан. Главной денежной единицей становится серебряный рубль, для ассигнаций установлен единый и неизменный курс на серебро: 3,5:1. Все сделки должны заключаться в серебре, расчёт же возможен любой; обмен серебра на ассигнации и наоборот ведётся свободно.

 Одновременно - указ о создании депозитной серебряной кассы: вкладчики, сдающие серебро и золото, получают билеты, имеющие хождение 1:1 и обязательные к приёму в любые платежи. Металлы же, полученные от вкладчиков, хранятся в неприкосновенности, образуя обменный фонд, используемый только для обмена билетов депозитной кассы. Билеты получают признание в обществе, и на их основе предполагается проводить дальнейшую замену старых ассигнаций. Однако вмешивается неурожай 1840 г., приводящий к повышению спроса землевладельцев на ссуды из казны. Для их удовлетворения в июле 1841 г. производится выпуск новых денежных знаков - кредитных билетов Сохранных казён и Государственного коммерческого банка. Они тоже обмениваются 1:1, отличия же - 1) этими билетами выдаются кредиты под недвижимость; 2) серебряный разменный фонд должен составлять не 100 %, а 1/6 объёма выпущенных билетов.

 Эти билеты тоже принимаются без осложнений, поэтому именно их и используют в 1843 г., когда наконец министр финансов находит экономику готовой для замены ассигнаций. По Манифесту 1 июня 1843, кредитные билеты становятся единственным видом бумажных денег; они обязательны к размену на серебро в любой момент и обеспечиваются всем достоянием государства Российского. При Экспедиции государственных кредитных билетов создаётся разменный фонд (не менее 1/6 части суммы билетов: и это тоже важно! - в том смысле, что стремление держать соотношение 1:1 означало бы непроизводительное использование капиталов), в который по-прежнему принимаются серебряные и золотые вклады от населения в обмен на кредитные билеты. Обмен старых ассигнаций и депозитных билетов в основном произошёл в течение нескольких лет и был окончательно прекращён 1 марта 1853 г.

 1 мая 1844 - отставка Канкрина по болезни. Его сменил Фёдор Павлович Вронченко (1779-1852), не отличившийся в вопросе о курсе рубля ничем особенным, да и не имевший такой необходимости по причине очень своевременной своей смерти.

 Проверка новой системы на прочность произошла уже в 1848-49 гг., когда революционные события во Франции и Германии пошатнули доверие к любому государственному кредиту на европейских биржах; в числе прочих оказались под давлением и русские ассигнации, которые стали активно обменивать на серебро. Несмотря на то, что требование серебра превысило взносы металлов в разменную кассу, перебоев с разменом не произошло, что вернуло упавший было курс рубля по отношению к другим валютам на прежний уровень.

 Вывод по части 1.

 Уже при Екатерине возникла проблема расхождения курса ассигнаций и серебряной монеты, формально являвшихся совершенно равными по своей ценности. До поры до времени она не сильно беспокоила правительство, поскольку падение курса бумажных денег шло весьма постепенно. Однако стремительное ускорение инфляции в период наполеоновских войн заставило искать путей решения этой проблемы. Сперанский, взявшийся за неё первым, предложил вернуть курс ассигнаций на прежний уровень, а затем заменить их новыми, жёстко привязанными к серебряному запасу и потому защищёнными от падения. А для того, чтобы восстановить стоимость бумажек, он предлагал предпринять меры, противоположные тем, которые привели к падению курса - уменьшить их число. Это предложение было воплощено Гурьевым; результаты показали, что экономические механизмы гораздо сложнее, и зависимость курса валюты от количества банкнот не является столь прямолинейной. Поэтому Канкрин, сменивший Гурьева, по сути, признал девальвацию банкнот, и начал историю кредитных денег с начала: старые, обесцененные, ассигнации, были заменены новыми, приравненными по стоимости к серебряному рублю. Действия Канкрина был облегчены тем, что ещё при Гурьеве правительство, по сути, узаконило пониженный курс ассигнаций, тем самым косвенно признав девальвацию как свершившийся факт. Итак, первый цикл развития денежной системы России в эпоху бумажных денег закончился; положение вернулось к 1768 году. Шаг вперёд заключался лишь в том, что правительство поняло возможность поддерживать курс ассигнаций, даже если их объём превосходит серебряное обеспечение. Но новая система имела тот же недостаток, что и предыдущая: удерживать равенство серебряного и бумажного рублей можно было только в отсутствие значительных бюджетных дефицитов.

Часть 2. Новое обесценение рубля и борьба за восстановление размена.

Падение паритета в результате Крымской войны и попытки восстановления курса дедовскими методами.

 Новый министр финансов - Брок (после смерти Вронченко в апреле 1852).

 Пётр Фёдорович Брок, министр финансов в 1853-1858 гг. Служил по МФ с 1849 г., а до того - в Комитете министров. Не имеет веса в обществе и в среде высшей власти. Особыми способностями не выделялся.

 Воздействие на казну Крымской войны: ежегодный дефицит бюджета в 1853-1856 годах составлял от 48 до 255 млн. Дефицит покрывают с помощью внешних займов (100 млн), займов из государственных кредитных учреждений (175 млн) и выпуска бумажных денег (425 млн). Отношение металлического разменного фонда к ассигнациям падает с 45,1 % в 1853 до 19,2 % в 1858. Это почти пятая часть, всё же больше, чем изначально предполагавшаяся 1/6. Т.е. сохранение курса и нормального обмена при таком соотношении металла и бумаги вполне возможно. Однако ввиду того, что наращивание массы ассигнаций произошло быстро, началось усиленное востребование золота их разменного фонда.

 Прекращение размена. Быстрой реакцией Министерству финансов удаётся удержать курс. В декабре 1855 введены ограничения на размен внутри России (преимущественный размен на серебро при экономии золота), а в феврале 1856 усилили надзор за сборщиками податей, чтобы они сдавали в казначейства ту же монету, которую им сдаёт население.

 Главное же - в феврале 1854 г. последовало ограничение на вывоз металла: золото за границу вывозить вообще запретили, а серебра при обмене иностранных денег на российские разрешили выдавать не более четверти обмениваемой суммы (остальное - ассигнациями). Такая мера, как ограничение вывоза валюты за границу, едва ли имеет значение в наши дни, когда все деньги - бумажные. Однако в условиях, когда основная валюта имеет самостоятельную ценность (золото и серебро имеют твёрдую и высокую цену вне зависимости от того, какую форму имеют слитки, и что на них выгравировано), эта мера действительно ограничила спрос на металлические монеты. Получилось, что правительство отсекло заграничный спрос на наши драгметаллы, оставив на рынке только внутренних игроков. А эти последние просто имели недостаточное количество капиталов (т.е. ликвидных материальных ценностей, которые можно обменять на золото), чтобы вывести из обращения все драгметаллы, скупив их. Поэтому вексельный курс, составлявший в 1853 г. 38,7 пенса (на Лондон), удалось в 1856 г. сохранить на уровне 38,1 пенса (в 1854-54 он опускался до 36,1). (Вексельный курс на такую-то столицу показывает, почём в этой стране можно продать обязательство, писанное в российских рублях - т.е., по существу, просто курс рубля по отношению к иностранной валюте; в эпоху экономического господства "мастерской мира" основное внимание уделяли английскому фунту стерлингов).

 Итак, денежную систему в основном удалось удержать, а количество денег в стране увеличилось в два с лишним раза! Это привело к эффекту, подобному тому, которого достиг Рузвельт в 30-х гг. XX века. А именно - "лишние" деньги, вброшенные правительством, привели к развитию частного предпринимательства, что вылилось в акционерное учредительство и биржевой ажиотаж. "Фабрики не успевали изготовлять товары, которые быстро расхватывались; строились новые фабрики и расширялись старые; удваивалось число рабочих часов, работали ночью; цены на все товары и заработки росли непомерно…". Таким образом, начался быстрый рост производства, сопровождавшийся вечным спутником промышленного подъёма - инфляцией. Темпы последней не отставали от поражающих воображение темпов роста экономики, однако инфляция не вызвала падения вексельного курса, причиной чего стала изоляция русского денежного рынка от внешнего рынка.

 Не поняв сути происходящего, Брок допустил ошибку, которую нельзя назвать единственной причиной последовавшего, но которая послужила толчком к обвалу. 12 апреля 1857 - указ об отмене запрета на вывоз золота за границу, 21 апреля - снятие ограничений на размен кредитных билетов. После того, как за две недели из казны ушло на 3 млн золота, размен снова прекратили. Но на вексельном курсе это сказаться успело. К тому же и вывоз золота за границу продолжился.

 20 июля - новая ошибка: дабы направить частные капиталы в промышленность и железнодорожное строительство, процентная ставка по вкладам в государственные кредитные учреждения снижается с 4 до 3 %. Это заставляет публику забирать вклады из государственных банков, в значительной части предъявляя их к размену. Значительная часть этих денег также идёт на покупку облигаций русских заграничных займов, приносивших доход не менее 4 %. Облигации эти потекли в Россию из-за рубежа, опять же увеличив отток золота. Одновременно платёжный баланс был значительно ослаблен новым таможенным тарифом 27 мая 1857 г., понизившим пошлины на ввоз промышленных товаров, что привело к росту последнего.

 Всё это (и инфляция, и промахи в области международного платёжного баланса) привело к исчезновению из обращения золотой монеты. И уж коль скоро население почувствовало, что позиции правительства пошатнулись, оно тут же стало придерживать звонкую монету. Одновременно с конца 1857 г. начался кризис перепроизводства, усугубившийся мировым экономическим кризисом. Многие акционерные общества разорились, промышленное производство сократилось. Мало того, с середины 1857 года правительство стало поддерживать начавший падать курс рубля на Лондонской бирже, что ещё уменьшило разменный фонд.

 Министерство Княжевича. В марте 1858 года Брок получил заслуженную отставку. Его место занял Княжевич.

 Александр Максимович Княжевич, 1792-1872. Министр финансов в 1858-1861. В 1831-1844 возглавлял общую канцелярию МФ, 1844-1854 - Департамент государственного казначейства. Карьерой обязан Канкрину, которому служил верным помощником. Старательный исполнитель, но не из тех, кто способен придумать что-то новое. Назначение рассматривалось как временное.

 Княжевич начинает с того, что, исходя из своего представления о целях и задачах министра финансов, предлагает очередную кавалерийскую атаку на восстановление размена - т.е. предлагает безо всяких хитростей просто начать обменивать ассигнации на драгметаллы. Этот план не пропускает Госсовет, и тогда Княжевич начинает (в апреле 1858) сокращать количество ассигнаций, отступая таким образом от принципов своего бывшего руководителя, Канкрина, и возвращаясь к представлениям Гурьева и Сперанского. До конца года удаётся уничтожить примерно восьмую часть ассигнаций (90 млн), однако даже убедиться, подобно Гурьеву, в бесплодности такой меры Княжевич не успел: в следующие годы, удовлетворяя потребностям бюджета, вновь приходится допечатывать. Продолжает и поддержание курса на английской бирже (за 1858-61 израсходовано 82 млн).

 Ноябрь 1860 - осознавая продолжающийся кризис, Княжевич представляет записку о возможностях выхода из него. Предложения его были частью поверхностными, сиюминутными (повышение ввозных пошлин, ограничение русских расходов за границей), частью - глубинными, стратегическими (развитие промышленности, ускоренное строительство железных дорог для того же промышленного развития) и объективно неизбежными. Позже к этому же придёт Рейтерн, продержавшийся в кресле министра финансов 16 лет. Однако император и общество ещё верили в возможность быстрого восстановления прежнего курса бумажного рубля, поэтому дни министерства Княжевича были сочтены. В конце 1861 г., упреждая решение царя, он сам попросился в отставку. Новым министром стал Рейтерн.

 Первая попытка Рейтерна.

 Михаил Христофорович Рейтерн, 1820-1890. Министр финансов в 1862-1878. После окончания Царскосельского лицея служил в Кредитной канцелярии МФ (1840-43), затем в Министерстве юстиции (1843-1854). Затем перешёл в Морское ведомство, став одним из ближайших сотрудников в.к. Константина Николаевича, одного из главных двигателей реформ 1860-х гг., бывшего более убеждённым сторонником реформ, чем сам Александр II. В 1855-1858 - заграничная командировка для изучения финансового строя европейских государств и США. За удачный доклад по окончании поездки удостоен звания статс-секретаря. В следующие годы управлял делами Комитета железных дорог и Комитета финансов, был членом Совета министра финансов, работал в Редакционных комиссиях. Имел репутацию сторонника либеральных мер.

 Что показательно, о его качествах высоко отзывался даже такой консерватор, как Победоносцев. В 1886 г., когда зашла речь об отставке Рейтерна с поста председателя комитета министров, Победоносцев писал царю: "Очень жаль будет потерять его и очень трудно заместить. Я поистине скажу, что во всю мою жизнь, присутствовав в бесчисленных заседаниях, я ни разу еще не встречал такого председателя, что для дел комитета очень важно. Голова у него замечательно свежая, дела он всегда знает отлично …, следит за прениями во всех подробностях, сохраняя полнейшее спокойствие и достоинство, резюмирует сказанное коротко и ясно и в трудных случаях с большим искусством проводит дело к решению. Когда он отсутствует, это очень явственно отражается на делах комитета…. Притом Рейтерн держит себя вполне беспристрастно, даже по таким делам …, где можно было бы предполагать сторонние на него влияния".

 Ко времени прихода Рейтерна уже не все русские выступали за восстановление паритета между рублём ассигнационным и металлическим. Некоторые экспортёры осознали выгодность для себя понижения рубля. Таково всеобщее правило: снижение курса национальной валюты выгодно экспортёрам и убыточно импортёрам; повышение - напротив, выгодно импортёрам, а экспортёрам - невыгодно (это иллюстрирует схема из методички).

 Рейтерн, однако, принадлежал к числу сторонников сильной валюты как показателя, повышающего доверие к правительству на мировой арене. "По уменьшении числа обращающихся бумажных денег можно с осторожностью приступить к размену их на звонкую монету. Размен этот будет служить мерилом, по которому можно судить о достаточности выкупа билетов. Выкуп, очевидно, возможно делать только посредством займов" - так сформулировал свою программу по этому вопросу сам Рейтерн. Таким образом, он твёрдо решился наступить на грабли Гурьева.

 Разменный металлический фонд ко времени его прихода составлял 80 млн руб., или 11,2 % ассигнационного обращения. Чтобы увеличить его до размеров, достаточных для размена, Рейтерн сделал зарубежный заём на 100 млн. Причём больше половины его ушло на текущие расходы, так что разменный фонд повысился лишь до 120 млн. Тем не менее, с мая 1862 г. размен был начат по курсу 1,1 руб. асс. за 1 руб. сер. При этом заранее было объявлено, что с августа цена золота и серебра понизится, а в дальнейшем будут происходить новые понижения, с тем чтобы довести цену до паритета. То, что произошло дальше, нельзя назвать даже игрой. В игре конечный результат неизвестен. Здесь же государство твёрдо сказало: через несколько месяцев ассигнации будут стоить больше, чем сейчас. Только ненормальный либо кристально честный человек в таких условиях не взял бы деньги, раздаваемые государством. Большинство взяло. Обладатели металлических капиталов ринулись скупать ассигнации. А министр финансов - писать императору победные доклады об успешном размене. Однако с конца года те, кто скупал ассигнации, стали предъявлять их к обратному размену, желая получить свою прибыль. Всю первую половину 1863 года выдачи звонкой монеты из разменной кассы значительно превосходили металлические поступления. В августе выдачу золота из кассы приходится остановить. После этого резко возрастает спрос на валюту, из-за чего МФ приходится увеличивать расходы на поддержку рубля на заграничных биржах. Однако после отказа Ротшильдов от новых займов становится ясно, что размен не удержать. В ноябре 1863 прекращается сначала размен, а затем и поддержка рубля на биржах против иностранных валют (трассировка), курс идёт вниз. В итоге разменный фонд уменьшился на 35 млн. Нельзя сказать, что Рейтерн получил тот же результат, что и Гурьев (тот всё же не объявлял свободного размена), но в любом случае исход его попытки оказался неудачным.

 В следующие несколько лет вопрос о денежной реформе отошёл на второй план. Надо было бороться с бюджетными дефицитами, резко возросшими из-за чрезвычайных расходов (Польское восстание, ликвидация старых кредитных учреждений; выкуп земли крестьянами, проведение реформ). Дыры закрывают печатным станком и заграничными займами. Влияет и неспокойная международная обстановка (австро-прусская и другие войны). В результате всего этого вексельный курс рубля опустился с 36,5 пенсов в 1863 г. до 29,7 в 1866-м (на 33,7 % ниже паритета).

 Кавалерийская атака остановлена. Мечта о паритете сохраняется.

 Новая программа Рейтерна. В заслугу Рейтерну следует поставить то, что в этих условиях он смог признать ошибочность курса, проводившегося им изначально, и предложить новый план действий. Исходит из того, что "невозможно рассчитывать на скорое и совершенное улучшение нашего финансового положения"; восстановить размен по номинальному курсу не получится; необходимо остановить курс на существующей отметке, не допуская колебаний ни в какую сторону. Предлагает отказаться от уничтожения бумажных рублей как средства поднятия их курса, т.к. это может повредить внутренним денежным оборотам; поощрять экспорт; привлекать иностранные капиталы, ускорить строительство железных дорог.

 Таким образом, Рейтерн соединил в своей программе достоинства взглядов Канкрина, первым отошедшего от слепого стремления к восстановлению курса ассигнаций любой ценой и указавшего, что не только падение курса, но и его повышение может быть вредным для экономики. И достоинства последней программы Княжевича, составленной им перед уходом из МФ и увязывавшей твёрдый курс рубля с успешным положением дел в российском народном хозяйстве.

 Последняя мысль Рейтерна особенно значима: она показывает, что в условиях невысокого уровня развития тогдашней экономической науки он смог стать выше математического подхода к экономике, распространённого даже среди умных людей. Образец математического подхода, так же как и практическое доказательство его неверности, мы видели на примере Сперанского и Гурьева: выпустили ассигнаций в полтора раза против металлического обеспечения - курс в полтора раза упал; значит, если "лишние" ассигнации сожжём, курс вернётся назад. Понять ошибочность такого подхода трудно потому, что, во-первых, он строго логичен, и во-вторых, в первое время (конец XVIII - начало XIX века) падение курса ассигнаций происходило в соответствии с этим принципом, т.е. примерно пропорционально увеличению объёма необеспеченных бумажек.

 Начиная с новой программы Рейтерна, выдвинутой в 1866 г., отсчитывается новый этап в правительственной политике, основное содержание которой в этот период можно свести к двум положениям. Правительство перестало действовать в области экономики арифметическими методами, поняв, что курс рубля есть не просто результат биржевой игры, но показатель развития народного хозяйства страны и состояния её бюджета. В то же время, царь и общество по-прежнему считали конечной целью валютной политики восстановление свободного размена ассигнаций на звонкую монету по курсу 1:1.

 Общая обстановка. В следующие годы происходит промышленный подъём, акционерный (в т.ч. железнодорожный) бум, рост налогов; всё вместе даёт возрастание налоговых поступлений в казну с 356 млн в 1866 до 576 млн. в 1875 г. (впрочем, прирост съедался железнодорожным строительством и иными расходами, так что бюджеты всё равно сводились с небольшим дефицитом). В июне 1867 г. принялись за восстановление разменного фонда, начав посредством Госбанка покупку золота и серебра в слитках по вексельному курсу. Таким образом, был сделан первый шаг к официальной девальвации - хотя бы для нужд пополнения государственных запасов драгметаллов, т.е. в виде исключения, было признано, что курс ассигнаций не соответствует курсу серебра. В результате уже с 1868 г. металлический разменный фонд начинает стремительно расти и с 65 млн к 1875 г. увеличивается до 229 млн (с 9 до 29 % объёма ассигнаций).

 При этом по существу положение государственной казны остаётся тяжёлым, прежде всего ввиду огромных государственных займов, которые (внешние в сумме с внутренними) с 1862 по 1877 гг. выросли с 2,5 до 4,5 млр. руб., по которым, ко всему, ещё и проценты платить приходилось. К тому же в 1875 г. до России докатился мировой кризис 1873 г. перепроизводства: пострадали темпы роста промышленного производства, торговые фирмы; многие кредитные учреждения оказались на грани краха. Внутренний кризис сказался на внешнем доверии к России: курс облигаций упал, вексельный курс понизился, усилился отток капиталов. Рейтерн в конце 1875 г. попытался поддержать курс рубля прямой игрой на Лондонской бирже, однако одному российскому бюджету противостоять крупнейшим капиталистам ведущих держав было невозможно. Рейтерн, тем не менее, держался до октября 1876 г., но когда, несмотря на его уверения в разрушительном влиянии будущей войны на бюджет, император всё же решил начинать войну, трассировка была прекращена; потери от неё МФ составили 50 млн. Министерство начало собирать деньги для войны: пошли займы, таможенные пошлины велено было собирать звонкой монетой (т.е. по сути, их увеличили).

 "Завещание" Рейтерна. Одновременно Рейтерн попытался сделать всё, что можно, в области восстановления размена. Уже в начале 1877 года, накануне начала боевых действий, он предложил восстановить разрешение сделок на звонкую монету по рыночному курсу, объясняя, что иначе правительство оказывается в тупике: бороться с инфляцией нужно, но делать это можно только изъятием ассигнаций, а взамен ничего нет, поэтому денежная масса уменьшается, торговые отношения затрудняются. Ещё более чётко эта же мысль была выражена МХ в его "Финансовом духовном завещании", которое он полутора годами позже передал своему преемнику: "следует отказаться от надежды полного восстановления нашей денежной системы посредством размена кредитных билетов по номинальной стоимости и, вместо этого, стремиться к восстановлению её на новом металлическом базисе, посредством обмена кредитных билетов по известному курсу на другой денежный знак, имеющий металлическое обоснование".

 Но Комитет финансов показал, что общество ещё морально не готово к девальвации: предложение Рейтерна было отклонено, т.к. "мера эта могла бы дать повод к предположению, будто само правительство уже не признаёт за кредитным рублём его прежнего значения".

 Министерство Грейга. Рейтерн ушёл с поста министра финансов в июле 1878 г. сразу по окончании войны, которой решительным противником он выступал с самого начала и которая разрушила всё, чего ему удалось достигнуть за предшествовавшие годы. Сменил его не долго продержавшийся во главе МФ Грейг.

 Самуил Алексеевич Грейг. Гвардейский офицер, в 1-й половине 50-х годов - адъютант великого князя Константина Николаевича, с 1860 по 1866 годы - директор канцелярии Морского министерства. Затем до 1874 года - товарищ министра финансов, после чего ещё пять лет служил государственным контролёром. Не склонный к серьёзным рассуждениям, он не обладал и глубокими знаниями в экономике.

 Цена войны. Рейтерн ушёл из-за войны, которая перечеркнула его усилия по установлению курса рубля на постоянной отметке. С 1877 по 1880 годы государственный долг увеличился с 4,5 до 6 млр. рублей. В 1881 году оплата долговых обязательств потребовала 34 % бюджета (240 млн рублей). Сумма ассигнаций выросла с 400 до 1200 млн; металлический разменный фонд сократился с 230 до 170 млн. Как следствие, курс ассигнаций на золото понизился с 80 копеек в 1876 году до 65 копеек в 1880-м.

 Конец 70-х годов, несмотря на это, оказался относительно успешным. Сказались и урожай, и подогревающее воздействие инфляции, и казённые заказы для военных нужд, и фактическое повышение таможенных пошлин (что благоприятно для отечественных производителей). Но в 1881-1882 годах начался новый кризис производства, осложненный падением мировых цен на хлеб.

 Министерство Абазы. Однако ещё раньше произошла очередная смена министра финансов. Она связана с появлением во главе правительства нового человека. Граф Лорис-Меликов возглавил с начала 1880 года Верховную распорядительную комиссию, а с лета - и МВД. В октябре того же 1880 года взамен доказавшего свою несостоятельность Грейга он провёл на пост министра финансов своего единомышленника Александра Агеевича Абаз у .

 Этому крупному помещику и сахарозаводчику Юго-Западного края было тогда почти шестьдесят. Вот как характеризует его Витте:

 "Абаза кончил курс в университете, но университетская наука не оставила в нём больших следов; по всей вероятности, он как-нибудь проскочил университет, серьёзно там не занимаясь. Затем он недолго был офицером лейб-гусарского полка, а после вышел в отставку. В молодости он, вероятно, был очень красив собою, был очень галантным кавалером, очень хорошо говорил по-французски, а также и по-русски говорил очень красиво.

 Держал он себя очень гордо, степенно; но по натуре своей и по всем тенденциям он, в сущности говоря, был большущий игрок. Хотя у Абазы было очень мало знаний и мало культуры, это был человек с редким, совершенно выходящим из ряда вон здравым смыслом, с большими несомненными способностями…

 Обыкновенно к делам Александр Аггеевич не готовился; у него всегда был какой-нибудь маленький секретарь, который вкратце рассказывал ему все дела, а он только читал заключение. Обыкновенно Абаза не имел привычки высказывать своё мнение, а всегда выслушивал других, и, когда все выскажутся, он благодаря своим большим способностям всё это схватывал. Только тогда, когда на основании всех выслушанных им речей Александр Аггеевич составлял своё мнение, он начинал говорить, причём говорил всегда с таким большим здравым смыслом, говорил таким авторитетным и назидательным тоном, что его речь производила такое впечатление, будто бы он это дело… вполне и глубоко… изучил".

 В 1857 году Абаза поступил в штат великой княгини Елены Павловны, ещё одного двигателя "Великих реформ", наравне с Константином Николаевичем. Благодаря её протекции уже в середине 60-х годов он вошёл в состав Совета министра финансов. В начале 70-х стал государственным контролёром. Всю вторую половину 70-х годов председательствовал в Департаменте государственной экономии Государственного Совета (а Государственный Совет - это высший совещательный орган при императоре). Государственную службу Абаза успевал сочетать с участием в руководстве железнодорожных компаний.

 Возвращаясь собственно к теме лекции, напомню, что Рейтерн, за долгие годы своего министерства успевший попробовать разные способы борьбы за твёрдый рубль, в своём "финансовом духовном завещании" предлагал согласиться на девальвацию. То есть признать существовавшее после Крымской войны неравенство курсов бумажного и металлического рублей.

 План Бунге. Абаза же взял за основу действий план, составленный ещё в сентябре 1880 года товарищем министра финансов Бунге. Учитывая неготовность правительства отказаться от мысли о восстановлении прежнего курса ассигнаций, этот план провозглашал в качестве конечной цели восстановление размена по курсу 1:1.

 По этому плану, укреплению курса рубля предполагалось содействовать мерами как долгосрочными, так и краткосрочными. Долгосрочные - это развитие экономики в целом и экспорта в частности. Выражаясь более определённо, держать бездефицитный бюджет и протекционистский таможенный тариф; реформировать кредитную и налоговую системы.

 Непосредственно же в отношении рубля предлагались две меры. Первая - изъятие из обращения части ассигнаций за счёт государственный займов. Однако Бунге подчёркивал, что само по себе это ещё не даст восстановления курса. Необходимо - говорил он - расширить обращение металлической монеты (которую ныне все держат в кубышках, потому что формально она равна бумажному рублю, а на деле - дороже). Чтобы расширить металлическое обращение, он предлагал разрешить сделки на металлическую монету по её биржевому курсу (то есть действительному курсу - 3:2, а не нарицательному - 1:1) и принимать металлическую монету для расчётов с казной, и тоже по действительному курсу.

 Таким образом, Бунге в своём плане вроде бы повторял мысль Гурьева с его податным курсом. Но воплощение предложений Гурьева означало девальвацию де-факто, на что Александр II не был согласен, и поэтому Бунге решительно отмежёвывался от мысли о девальвации.

 1 января 1881 последовал указ, основанный на этом плане. Указ предписывал прекратить эмиссию (выпуск бумажных денег) и в течение 8 лет погасить более 400 млн рублей долга государственного казначейства Государственному банку (по сути, представлявшего собой внутренний заём). Поступающие ему в уплату этого долга ассигнации Госбанк должен был уничтожать по мере целесообразности.

 Министерство Бунге. Этим указом и окончилась деятельность Абазы во главе МФ: он ушёл сразу после манифеста Александра III о незыблемости самодержавия. После ухода либералов в правительстве воцарились консерваторы, однако в МФ единственной дееспособной кандидатурой на освободившееся место оказался либерал Николай Христианович Бунге.

 Почти ровесник Абазы. Выпускник Киевского университета; преподавал в нём же политическую экономию, статистику и полицейское право. Входил в Редакционные комиссии и комиссию по разработке Университетского устава 1863 года. Одновременно с преподавательской и политической деятельностью с 1862 по 1880 год возглавлял Киевскую контору Госбанка. Основал несколько частных кредитных учреждений Киева.

 Показательно отношение к Бунге со стороны Витте. Вообще, трёхтомник воспоминаний Витте - это собрание характеристик высших государственных деятелей Российской империи. Каждое новое вводимое в воспоминаниях имя сопровождается более или менее подробной, но всегда полной характеристикой соответствующего человека. И подавляющее большинство этих характеристик сводится к такой оценке: человек хороший; но глупый. Что же касается Бунге, то сколько раз Витте ни упоминает его имя (а это не один десяток раз), везде сопровождает его превосходными эпитетами; ни разу не высказывается ни в малейшей степени критически о его взглядах, действиях или способностях, и вообще, по-видимому, рассматривает как учителя.

 Пример: только-только взяв управление казной и убедившись, что денег на текущие расходы не хватает, Витте решил допечатать требуемую сумму. Бунге сам к нему пришёл и убеждал во вредности этой меры. Витте возразил, что это первый и последний раз, вызванный необходимостью платить по долгам, доставшимся ему от предшественника. В ответ на что Бунге сравнил его с легкомысленной француженкой, которая, раз согрешив, клянётся, что она больше не будет, и которой верить, конечно, нельзя. Витте, при всём его независимом характере и высоком самомнении, внял убеждениям "почтенного старца", как он называл Бунге. Это, безусловно, свидетельствует об уважении Витте к Николаю Христиановичу.

 Став министром, Бунге продолжил прежнюю линию, изложенную в сентябрьской записке 1880 года. Часть предложений той записки (как я уже говорил) воплотилась в указе 1 января 1881 года. Однако осталось невыполненным самое главное: разрешение оборота металлических денег по биржевому (вексельному) курсу. Николай Христианович попробовал предложить соответствующий законопроект. Однако Госсовет бдительно следил за тем, чтобы не допустить девальвации, и законопроект не пропустил.

 Не удалось Бунге добиться успеха и по другим направлениям борьбы за крепкий рубль. Бюджет постоянно сводился с дефицитом, который покрывается новыми займами; долг Госбанку из казначейства не погашался; кредитных билетов изъято менее, чем на 90 млн, что никак не повысило курс рубля.

 В итоге в 1885 году Бунге пришлось признать, что "понижение цены кредитного рубля после Восточной войны представляется свершившимся фактом и, сообразно с ценою кредитного рубля, установились цены всех произведений земледелия и промышленности. Если бы даже возвышение вексельного курса и последовало от дальнейшего уничтожения кредитных билетов, то оно вызвало бы новое колебание цен, а главным образом их понижение, что нисколько не желательно при современном стеснённом положении торговли промышленности". Поэтому борьбу за повышение курса Бунге решил прекратить.

 Как видим, и Бунге повторил эволюцию своих предшественников: если в начале министерства у него ещё сохранялись надежды на восстановление (хотя бы в будущем) паритета, то со временем он был вынужден признать, что восстановление размена возможно только на основе девальвации. Однако сделать в этом направлении он ничего не смог. К тому же на посту министра финансов он не задержался, так как его либеральные взгляды (и в области налоговой системы, и кредитной, и рабочего законодательства) слишком сильно раздражали консерваторов. В 1887 году он вынужден был уступить своё место 56-летнему Ивану Алексеевичу Вышнеградскому.

 Министерство Вышнеградского.

 Иван Алексеевич Вышнеградский, 1831-1895. Сын провинциального священника. Руководитель нескольких крупных акционерных компаний. На министерский пост пришёл прямо из частного предпринимательства. Этому весьма содействовали противники Бунге консерваторы Катков и Мещерский, однако это не означает, что Вышнеградский проводил их программу. Просто более правого человека, способного возглавить финансовое ведомство России, у консерваторов не оказалось. Вообще же деятельность Вышнеградского в значительной степени оказалась преемственной с периодом Бунге.

 Вот как характеризует Вышнеградского Витте, хорошо знавший его по работе и в частном железнодорожном обществе, и на государственной службе (именно Вышнеградский пригласил Витте в своё министерство). "Между мною и Вышнеградским была некоторая разница в характерах. Вышнеградский был более, чем я, деталист, пожалуй, он более изучал детали всякого дела, нежели я, но у него не было никакого полёта мысли, никакого воображения, а без … [этого] даже в самых материальных экономических делах, коль скоро это дела большого экономического масштаба, … творить … невозможно.

 Вышнеградский по свойству своего ума был довольно мелочен и осторожен. Я же был гораздо более широкий и гораздо более смелый - это просто свойство натуры.

 Я помню, когда мы с Вышнеградским служили ещё на Юго-Западных железных дорогах, как-то раз мы с ним заговорили о математике. Вышнеградский, как известно, был профессором практической механики Технологического института, а следовательно,… дипломированным математиком; я тоже был кандидатом математического факультета, значит, тоже в этом деле немножко понимал. Всё, что я считал в математике имеющим значение (а именно, так сказать, философию математики, идеи математики), Вышнеградский считал не имеющим никакого значения; он придавал значение только реальным результатам математики, т.е. выводам, имеющим практическое значение и более или менее непосредственное применение. Он был более, если можно так выразиться, цифровик, нежели математик… Вышнеградский, например, увлекался всевозможными арифметическими исчислениями; когда приходилось делать займы, то он все исчисления, все цифровые выкладки делал сам. Каждое вычисление, которое ему делали в кредитной канцелярии, он непременно сам проверял и находил в этом большое наслаждение".

 В вопросах денежного хозяйства Вышнеградский в основном придерживался тех же взглядов, что и его предшественник. В частности, он тоже предложил восстановить металлическое обращение на условиях девальвации. Как и аналогичный проект Бунге, это предложение было отклонено Госсоветом, однако сутью всей дальнейшей деятельности Вышнеградского стало накопление золотого запаса для восстановления размена. Это было сделано, во-первых, посредством усиления ввозных таможенных пошлин, по сравнению с которыми даже протекционистский тариф Бунге стал восприниматься как мягкий. Во-вторых, увеличением налогового давления на население (прежде всего за счёт косвенного налогообложения). В-третьих, поощрением вывоза основного товара русского экспорта - хлеба (посредством введения экспортных премий и льготных железнодорожных тарифов на некоторых направлениях). В итоге Вышнеградскому удалось повысить сальдо внешнеторгового баланса в среднем с 50 до 300 млн руб. в год. Одновременно он широко использовал и займы, как внутренние, так и внешние: государственный долг при нём вырос с 6,5 до 7,5 млр. руб. Всё это позволило активизировать накопление золотого запаса, так что к 1893 году он повысился по сравнению с 1888 годом с 210 до 360 млн руб. Это составило 30 % суммы ассигнаций в обращении.

 Борьба против дорогого рубля. Таким образом, Вышнеградский, можно сказать, занимался рутинной работой по подготовке реформы, однако в деле борьбы за рубль его министерство отметилось ещё одним важным событием. Событием, положившим конец спорам о допустимости девальвации. Дело в том, что в 1888 году под воздействием хорошего урожая стал расти курс кредитного рубля. Всего с 1887 до 1890 год он увеличился с 56 до 73 металлических копеек, причём в отдельные периоды зашкаливал и за 80 копеек. То есть сам собой, безо всяких дополнительных затрат госбюджета на уничтожение ассигнаций, начался процесс, о котором так долго мечтали царь и министры. И здесь не в теории, а на практике выяснилось, насколько вредно для народного хозяйства любое резкое изменение курса национальной валюты - не только понижательное, но повышательное. Русские экспортёры, а это прежде всего дворяне, стали терпеть убытки на вывозе своих товаров. В результате Вышнеградскому в 1890 году было предоставлено право производить дополнительные выпуски бумажных денег для восстановления того курса, который был до повышения, т.е. до уровня в 62,5 коп., на основании которого Вышнеградский и предполагал в дальнейшем начинать золотой размен.

 Отступление: игра Абазы. Коротко говоря, это было сделано. Но эта история даёт повод для ещё одного лирического отступления, которое иллюстрирует нравы высшего управления - даже в не самой худшей его части. Речь идёт об истории с Абазой.

 Историю эту подробно осветил в своих воспоминаниях Витте. С его воспоминаний и начнём. О лете-осени 1890 года он писал: "Курс повышался каждый день. Кредитная канцелярия и Государственный банк в Петербурге продавали рубли, т.е. печатали их в экспедиции заготовления бумаг, продавали и покупали золото… Между прочим, мне каждый день приходилось по указанию Вышнеградского давать депеши о том, чтобы продавали энергичнее кредитные рубли, чтобы этим препятствовать повышению курса этих рублей". Через некоторое время курс был сбит до запланированной отметки. Тогда Витте удивила только выдача по личному указанию министра финансов крупного займа главе известного банкирского дома Александру Рафаловичу. Однако Вышнеградский не стал вдаваться в подробности, и полную историю Витте узнал лишь на другой год, после того, как сам стал министром финансов, и Рафалович пришёл к нему за новой ссудой, объяснив, что первой для расчёта с долгами не хватило.

 Взамен выдачи ему денег банкир обещал не доводить до широкой огласки следующую историю.

 Летом 1890 года, когда началось повышение рубля, Абаза секретно попросил его играть на его, Абазы, счёт на понижение курса. Понимая, что председатель финансового комитета не станет просто так играть против господствующей тенденции, Рафалович стал в таких же объёмах, как Абаза, играть ещё за свой счёт. Однако даже печатному станку МФ не сразу удалось остановить рост курса, и в течение нескольких месяцев рубль продолжал повышаться, в результате чего Рафалович проиграл 800 тыс. на счёт Абазы и ещё столько же на свой собственный. Тогда он, решив, что Абаза ошибается, перестал играть за двоих и стал играть только за себя, причём в тех объёмах, которые указывал Абаза, но в обратном направлении: тот говорит продавать, а Рафалович покупает. Рубль же вскоре после того стал падать, поэтому Абаза отыграл всё проигранное и выиграл 900 тыс., а Рафалович сохранил убыток в 800 тыс. и добавил к нему 900 тыс., которые он должен был отдать Абазе в качестве его выигрыша. Это привело к краху банкирского дома Рафаловичей.

 Наведение справок в МФ показало Витте, что Вышнеградский, прежде чем начинать игру на понижение рубля, хотел получить одобрение царя, а чтобы было больше шансов на получение этого одобрения, заручился положительным отзывом на проект Абазы, председателя Департамента экономии Госсовета и самого влиятельного члена Комитета финансов. Таким образом Абаза узнал об этой игре, а стало быть, он играл наверняка, ведь ясно, что когда русское правительство с помощью печатного станка пытается понизить цену рубля, оно этого рано или поздно добьётся.

 Дополнительная ссуда Рафаловичам (300 или 400 тыс.) была выдана, но Абаза попал в опалу и был убран с поста директора Департамента государственной экономии. Многие члены Госсовета не поверили Витте и перестали с ним общаться, считая, что он оклеветал Абазу. Тогда ему пришлось настоять на создании особой комиссии, которая состояла в основном из лиц, благосклонных к Абазе, но в то же время добросовестных, и эта комиссия на основании переписки, сохранившейся у Рафаловича, заключила, что всё было действительно так, как выяснил Витте.

 Новая девальвация и установление золотого рубля.

 Витте вместо Вышнеградского. Как бы то ни было, курс рубля был в итоге сбит до нужного уровня, Министерство финансов сумело получить значительное количество бесплатных ассигнаций (т.е. ассигнаций, выпуск которых не стоил понижения их курса). А главное, в верхах теперь не могло быть оппозиции девальвации. Таким образом, всё было готово к восстановлению размена, но в этот момент случилось то, о чём предупреждали наиболее дальновидные экономисты. Выбивая из крестьян максимум хлеба для улучшения торгового баланса, Вышнеградский заставлял их продавать не только излишки, но и часть необходимых запасов, из-за чего его политика получила название "Недоедим, но вывезем!" (лозунг самого Вышнеградского). Первый же неурожай, при отсутствии у крестьян запасов, грозил обернуться голодом, но Вышнеградский рисковал, действуя, по русскому обычаю, на авось. И в 1891 году неурожай наконец произошёл. Правительству пришлось принимать решительные меры, включая прямую продовольственную и семенную помощь крестьянам, а также запрет на вывоз хлеба из России. В течение 1891-1892 годов на помощь пострадавшим от неурожая было истрачено порядка 300 млн руб., не говоря уже о трёхкратном сокращении хлебного вывоза, повлиявшем на платёжный баланс страны.

 В итоге восстановление размена затянулось и выпало на долю Витте. В мае 1892 года он сменил заболевшего Вышнеградского.

 Итак, Сергей Юльевич Витте. В 1892 году ему было 43. Выходец из родовитых, хотя и небогатых дворян. После окончания математического факультета Новороссийского университета (Одесса) отверг предложение заняться наукой и устроился на Одесскую железную дорогу начальником конторы. Быстро продвинулся до начальника эксплуатации Юго-Западных железных дорог. В 1888-м, проявив твёрдость и отсутствие лизоблюдства в соблюдении правил железнодорожных перевозок, был замечен Александром III. Он любил таких людей - твёрдых, сильных, увесистых - и через Вышнеградского настоял на переходе Витте в правительство, во главу Департамента железнодорожных дел при МФ. С января 1892 года Витте - министр путей сообщения, с августа - министр финансов (в этой должности продержался больше десятка лет). Витте сочетал в себе простоту и открытость, привлекавшие многих, с напористостью и умением действовать по законам бюрократической интриги; доскональное знание вверенного ему дела - с умением не теряться в мелочах и видеть лес за деревьями. Жизнь втягивала его в самые разные дела - математическая наука, управление железными дорогами, руководство экономикой целой страны, ведение сложных внешнеполитических переговоров, политическое руководство страной в период крупных потрясений - и всякий раз Витте, быстро вникнув в суть дела, добивался значительных успехов. Это был боец, который знает свою силу и идёт напролом, не подстраиваясь под обстоятельства.

 В качестве первой подготовительной меры к введению размена Минфин решил предельно затруднить распространённую за границей игру на курсе рубля, чтобы сделать его курс возможно более устойчивым. С этой целью был ограничен вывоз русских рублей за границу и запрещены сделки, основанные на курсовой разнице рубля. Буквально в течение двух лет министерству действительно удалось свести колебания рубля к минимуму.

 Завершая политику Вышнеградского по накоплению золотого запаса для размена, Витте в 1894 и 1896 г. провёл ещё два займа с помощью парижских банкиров. В итоге уже на начало 1896 года на 1123 млн кредитных рублей в обращении у правительства имелся золотой запас в 660 млн руб.

 Золотой рубль. Наконец, в 1895 году Витте приступил к постепенному законодательному воплощению планов валютной реформы. 8 мая 1895 был принят закон, разрешавший заключать сделки на российскую золотую монету и разрешавший рассчитываться по таким сделкам ассигнациями по биржевому курсу на день платежа. Это - тот закон, который не дали провести Бунге. Его принятием была преодолена боязнь девальвации: фактически, государство признавало, что оно не в силах восстановить стоимость бумажного рубля.

 Следующий важный шаг на пути к восстановлению размена по твёрдому курсу был сделан уже в сентябре того же года. Дабы население не опасалось возможных колебаний курса, правительство объявило, что будет покупать и принимать золотую монету по курсу не менее 14,8 руб. за империал (номинал империала - 10 рублей). Это примерно соответствовало рыночному курсу. С нового года цену империала установили в 15 рублей. 3 января 1897 г. этот курс был закреплён в монете новой чеканки: на империале (при том же весе, то есть прежней биржевой стоимости) появился новый номинал - 15 рублей вместо 10, на полуимпериале - 7,5 вместо 5.

 Венчал систему закон 29 августа 1897 года об установлении твёрдого основания кредитных билетов. Государственный банк (именно в его ведении с 1894 года находился выпуск ассигнаций) - так вот, Госбанк обязывался выпускать ассигнации только под обеспечение золотом, не менее, чем на 50 %, пока эмиссия не достигнет 600 млн руб., а сверх этой суммы - на 100 %. Таким образом, Госбанк имел право выпустить не обеспеченных золотом бумажек только на 300 млн рублей.

 Наконец, последними, уже формальными штрихами, стали: 1) утверждение в ноябре новой надписи на кредитных билетах, согласно которой "Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы (1р.=1/15 империала, содержащего 17,424 доли чистого золота)" (ноябрь 1897); 2) новый монетный устав (июнь 1899). (По Уставу, основная денежная единица - золотой рубль установленного веса, обязательный к приёму во все платежи; серебряная и медная монета - вспомогательные, обязательны к приёму в платежах до 25 руб.).

 Борьба за удержание размена.

 Так Россия во второй раз вернулась к твёрдому размену ассигнаций на деньги из драгоценных металлов. Однако выяснилось, что трудно не только установить размен - трудно ещё и удержать его. Новый рубль оказался поставлен под удар очень быстро.

 Бюджетные проблемы. Объясняя цели и суть проведённой им реформы, сам Витте писал: "Благодаря установленному мной доверию заграничных сфер к русскому кредиту, Россия получила несколько миллиардов … рублей иностранных капиталов. Нашлись люди, и теперь их немало, которые ставили и ставят мне это в вину. О глупость и невежество! Ни одна страна не развилась без иностранных капиталов". Таким образом, главной целью Витте было привлечение капиталов для развития российской промышленности, и это ему действительно удалось. Однако на рубеже веков наша страна вместе со всем миром провалилась в яму очередного экономического кризиса перепроизводства, вызвавшего ряд разорений крупнейших промышленных предприятий, акционерных обществ и банков. Едва успев выбраться из этого кризиса, Россия оказалась в ещё более тяжёлом положении, связанном с русско-японской войной и революцией 1905 года. Если даже небольшая победоносная война с Турцией стоила полного расстройства государственных финансов и увеличения государственного долга на миллиард рублей, то можно представить, сколь тяжёлой в финансовом отношении стала война на гораздо более удалённом театре, где, к тому же, был уничтожен весь русский флот и значительные сухопутные силы. Она стоила 2,3 млр. руб. Если же учесть, что за военными поражениями последовали массовые выступления внутри страны, то станет очевидным катастрофическое положение бюджета. Сбор налогов понизился (промышленность несёт убытки, крестьяне не хотят платить), внешнеторговое сальдо оказалось подорванным (сокращён экспорт), расходы на внутреннее управление резко возросли (подавление восстаний), население потеряло уверенность в завтрашнем дне (и значит, стремится запасти золото). Столкнуться со всеми этими проблемами довелось уже не Витте - консерваторы добились его смещения в 1903 году, - а Владимиру Николаевичу Кок о вцову.

 Министр финансов с 1904 по 1914 год (с перерывом в конце 1905 - начале 1906, когда министром был Иван Павлович Шипов).

 Четырьмя годами младше Витте. Из небогатой дворянской семьи, служил в Министерстве юстиции, МВД, Государственной канцелярии. С 1896 года - товарищ министра финансов. В 1904-м занял пост министра финансов после Витте. Сам Сергей Юльевич считал тихого и неяркого Коковцова неподходящим для такой должности. Когда в конце 1905 года у него (у Витте), как председателя Совета министров, появилась возможность сформировать свой кабинет, министром финансов он взял Ивана Павловича Шипова. Однако весной 1906 года, после смены председателя правительства, Коковцов восстановил прежнюю должность. С 1911 года совмещал её с постом председателя правительства. Отсутствие сильной личности во главе правительства нравилось Николаю. Однако и порядочный уравновешенный Коковцов в конце концов надоел консерваторам, так что в январе 1914-го он вынужден был уйти в отставку.

 Первая революция. После начала русско-японской войны Коковцов до последнего отказывался от прекращения размена, т.к. его будет трудно восстановить. Значит, кредитками затыкать дыры в бюджете нельзя - приходится влезать в долги. Сумма реализации внутренних и внешних займов составила примерно 1 млр. руб. Но несмотря даже на эти займы, в последние три месяца (революционные) 1905 года пришлось прибегать к массовому выпуску ассигнаций: их объём с сентября по декабрь включительно вырос на треть (300 млн). Эмиссионное право Госбанка было исчерпано. Одновременно пошёл вниз объём золотого запаса: с середины октября до 8 декабря - с 1320 до 1076 млн руб., причём процесс всё ускорялся: граждане явно не верили в способность правительства удержать курс и потому обменивали свои кредитные билеты на золото. Положение оказалось настолько критическим, что на заседании Комитета финансов в декабре 1905 года несколько раз обсуждался вопрос о прекращении размена, на что был согласен даже Витте, возглавлявший в то время правительство. Прекращение размена было отвергнуто только из политических соображений, причём де-факто Госбанк перестал удовлетворять все предъявлявшиеся требования на золото. На крайний случай был даже заготовлен так и не пущенный в дело царский указ о разрешении Госбанку выпустить 150 млн руб. без золотого обеспечения. Одновременно Коковцова 17 декабря отправили в Париж добывать новый заём, переговоры о котором окончились осенью неудачно после того, как французские представители увидели степень тяжести положения в России. Вернувшийся в начале января Коковцов привёз лишь 100 млн, так что положение по-прежнему оставалось предельно напряжённым, и вопрос о прекращении размена не сходил с повестки дня. И только в апреле 1906-го, в обмен на внешнеполитическую услугу, Россия получила от Франции ещё 700 млн, которые сняли напряжение.

 В следующие два года часть золотой монеты, изъятой в период паники, вернулась в Госбанк, увеличив таким образом его золотой запас, а значит, и эмиссионное право; одновременно была изъята часть кредитных билетов, так что к 1909 году эмиссионный запас Госбанка вырос с нуля до 423 млн. В начале 1913 года русский бумажный рубль был обеспечен золотом на 104 %, тогда как французские банкноты - всего на 54 %, а немецкие - на 44 %.

 Таким образом, равновесие системы, казалось, было восстановлено. Но, во-первых, государственный долг за время войны и революции увеличился на 2 миллиарда. Выплаты по нему составляли 300-400 млн в год. За следующие до отставки (в 1914 г.) годы Коковцов заключил ещё два займа 1,2 млр (для покрытия срочных выплат). С учётом гарантированных правительством закладных листов Дворянского и Крестьянского банков внешний долг превышал 12 млр руб. Таким образом, даже в мирное время русский бюджет не удавалось сводить без дефицитов, и ближайшая война, даже небольшая, должна была снова поставить рубль под угрозу.

 Во-вторых, крупнейшей статьёй дохода бюджета - являлась винная монополия (27,9 % = 953 млн в 1913 г.). Сухой закон на время войны - обычное явление: он помогает повысить производительность труда и сократить непроизводительные расходы хлеба. В условиях сокращения работающего населения это необходимо для снабжения армии и населения.

 Наконец, сама по себе система золотого стандарта имеет тот недостаток, что в чрезвычайных условиях она не просто не позволяет расширять денежное обращение, как то необходимо правительству, но даже и заставляет его сокращать. Это мы видели на примере событий 1905-1906 годов. Ведь объём обращающихся ассигнаций должен соответствовать остаткам золота в Госбанке, а если население начинает менять ассигнации на звонкую монету, золотой запас государства сокращается.

 Конец золотого рубля. Поэтому с началом Первой мировой войны европейские правительства одно за другим, прекратили размен своих валют на золото. Государственный банк России объявил о такой мере уже 27 июля 1914 года. Расходы госбюджета значительно выросли, а доходы столь же значительно сократились (из-за "сухого закона"). Основные государства, ранее в тяжёлых случаях выручавшие нас кредитами, оказались сами в тяжёлом положении (Франция) или вообще по другую сторону окопов (Германия). В итоге у правительства осталось только два способа добывания денег: внутренние займы, которые выпускались из года в год под всё более высокий процент. И печатный станок, с помощью которого уже в 1914 году денежная масса была увеличена с 2,5 до 4,5 млр, а в следующем году - до 7,5. Доверие к кредитным деньгам настолько упало, что из обращения исчезла не только золотая, но и серебряная и даже медная монета. На замену им в 1915 г. правительство было вынуждено выпустить марки с надписью на обороте "имеет хождение наравне с медной монетой" или "серебряной монетой".

 Дальнейшее усиление инфляции и частая смена правительств в период революции и гражданской войны привели к окончательному разрушению прежней денежной системы, так что с началом НЭПа советскому правительству пришлось, по сути, создавать денежную систему с нуля.

 Общий вывод.

 Вся история русского ассигнационного рубля до революции сводится к тому, что в тяжёлую годину прижатое к стенке правительство печатает много бумажных денег, курс их падает, затем оно пытается его поднять, но в конце концов убеждается, что механическими мерами (сокращение ассигнаций) курс поднять невозможно, и соглашается с мыслью о девальвации.

 Однако восстановлением размена 1:1 правительство добивалось лишь формального улучшения - если сравнивать финансовое здание с обычным архитектурным сооружением, то равенство между бумажной и металлической валютой - это подкраска фасада, никак не характеризующая состояние несущих конструкций. Тот же российский опыт XIX века показывает, что даже при сильной разнице курса бумажных и металлических денег финансовое положение государства может быть вполне устойчивым. Потрясения происходят лишь непосредственно в момент обесценения денег. Если же курс устоялся, путь и на низкой отметке, то извлечение из оборота "лишних" денег не приводит ни к каким положительным последствиям.

 Более того, дефицит бюджета совсем не обязательно означает расстройство народного хозяйства: суммарный дефицит бюджета Российской империи с 1862 по 1886 год составил 2,83 млр. рублей, т.е. несколько годовых бюджетов, и тем не менее, это - период быстрого промышленного роста, одним из важнейших условий которого стало масштабное строительство железнодорожной сети. Строительство, проводившееся при значительной поддержке государства, которое строило дороги само и гарантировало доход акционерам частных дорог. Если же правительство, стремясь к "сбалансированному" и "бездефицитному", как ныне выражаются, бюджету, отказалось бы от поддержки этого строительства, показатели промышленного развития были бы наверняка намного слабее. Таким образом, главное в бюджете - это не отсутствие дефицита, а производительное использование средств, наличие осознанной государственной политики по поощрению отечественной промышленности.

 Это не очень сочетается с привязкой бумажных денег к драгоценному металлу, однако мировой экономике требовалось пройти долгий путь для того, чтобы экономисты поняли возможность действовать в условиях отсутствия золотого паритета. В начале же XX века золотой стандарт прочно господствовал не только в России, но и в более развитых странах. Поэтому правительство всеми силами пыталось удержать размен, на что были истрачены немалые средства, в том числе из зарубежных займов. В итоге страна к 1917 г. попала в надёжную кабалу к зарубежным обладателям капиталов, выход из чего был найден лишь благодаря решительности большевиков, отказавшихся признавать долги "эксплуататорского антинародного режима".

 Конечно, применять исторический опыт в изменившихся условиях нужно очень осторожно. Лучше даже сказать, его нужно не применять, а учитывать, потому что экономика - это переплетение очень многих составляющих, и предвидеть все последствия изменения любой из них невозможно. Тем не менее, исторический опыт тем и ценен, что позволяет установить некоторые общие правила, применимые к разным периодам, и поэтому говоря о прошедшем, надо всегда пытаться применить это к настоящему.

alkir.narod.ru