В ожидании капиталов

Манеры ведения дел в купеческой Москве и чиновном Петербурге различались изначально - Петербург развивался по преимуществу как центр оборонной промышленности. Собственниками ее были казна или иностранцы, а заказчиком - государство. Прибыльность заказа определялась характером отношений между администрацией предприятий и важными министерскими чинами. Рыночного во всем этом было немного.

Москва выросла на обслуживании внутреннего рынка. Знаменитые московские миллионщики - Рябушинские, Морозовы, Прохоровы, Гучковы - разбогатели на ситце. Между коробейником, разносившим платки и косоворотки по деревням, и мужиком, их покупавшим, никакого бюрократического средостения не было. Доходность предприятий определялась себестоимостью и качеством товара. Ровно то же было и с торговлей. Первопрестольная стратегически расположена более выгодно по отношению к внутренним рынкам - вокруг густонаселенные губернии центра, а вокруг Питера - на сотни верст финские болота. Не расторгуешься.

С начала XIX века естественная конкуренция между двумя городами обретает политические формы. Для Замоскворечья петербургский чиновник - трутень, требующий взяток (в виде бесконечных бюрократических согласований). Оттого в Думу буржуазная Москва посылала прогрессистов и кадетов. Если была у предреволюционной феодальной России буржуазная альтернатива, то она была именно московской.

После 1918 года роли двух столиц должны были, казалось бы, перемениться. Бюрократия перекочевала в Москву. Но и в новых рыночных условиях Москва по-прежнему остается по преимуществу купеческой, а новый Санкт-Петербург - чиновным. Тому есть несколько причин. Прежде всего та, что и в советские годы военно-промышленный комплекс, многократно увеличившись, оставался доминирующей отраслью городской экономики. Пережив в 90-х годах глубокий спад, ВПК (особенно та его часть, что связана с авионикой и флотом) отчасти начал восстанавливаться. Но доходы и зарплаты работников оборонки зависят не только от технологий и мастерства выпускников Военмеха и Корабелки. Они определяются инстанциями - теперь по преимуществу московскими.

Московское деловое сообщество любит жаловаться на чиновников мэрии и интриги в кремлевской администрации. Однако в столице есть два центра власти - один в Кремле, другой на Тверской, и это позволяет лавировать. Бизнес олигархический тянется к Кремлю, а огромный московский внутренний рынок обеспечивает сравнительное процветание бизнеса малого и среднего.

В Петербурге до последнего времени был только один центр власти - Смольный. До Кремля далеко, а до площади Пролетарской диктатуры - рукой подать. Вот в северной столице, как и в большинстве губернских центров, сложилось бизнес-сообщество, тесно связанное с властью. Впрочем, Смольный регулирует не все виды бизнеса. Тесные связи с чиновниками исторически сложились у ТЭКа, строителей, страховщиков, отчасти у торговли и масс-медиа. Словом, у всех тех отраслей, которые напрямую зависят от землеотвода и городского заказа. И в этих сферах в городе существует жесткий протекционизм, за что город в 90-е годы стали называть русским Чикаго.

Вопреки такой репутации в Петербурге есть деловые группы, никак не связанные с городской администрацией, а зачастую и прямо ей оппозиционные. Более того, эти деловые группы даже процветают. Речь идет прежде всего о пивоварах, производителях пищевых продуктов, алкоголя и о сфере телекоммуникаций. Именно в этих областях питерский бизнес в последние годы достиг наибольших успехов. И хотя на питерских рынках присутствует и "Вимм-Билль-Данн", и МТС, но большую часть рынка контролируют петербуржцы, и без всякой начальственной помощи.

С 1999 года политическая ситуация в городе поменялась. У нынешнего губернатора Владимира Яковлева всегда существовала открытая оппозиция, он никогда не считался локальным тираном. Появление же в Петербурге постоянного представителя президента Виктора Черкесова, которого поддерживал ряд влиятельных "петербургских москвичей", давало шанс, что протекционизму Смольного придет конец, "оковы тяжкие падут" и на невские берега придет московский и иностранный капитал. Ведомство полпреда хоть и нанесло Яковлеву несколько тяжелых политических ударов, тем не менее не сумело изменить экономический уклад города - сплотка местных олигархов с губернатором оказалась расторопнее и сильнее.

Петербург несравненно беднее Москвы. Население его лишь в два раза меньше, чем в столице, а по товарообороту он уступает ей в три-четыре раза. Во столько же раз меньше среднедушевой доход, значительно ниже здесь и доля среднего класса. Последствия таких соотношений - утечка мозгов, недостаток инвестиций, относительно низкий платежеспособный спрос населения. И все-таки Петербург остается чрезвычайно привлекательным местом для любого серьезного бизнеса: здесь едва ли не самый высокий процент населения с высшим образованием, относительно дешевая и квалифицированная рабочая сила, порт, близость границ. До сих пор бизнес (прежде всего транснациональный) осваивал прилегающую к городу территорию - Ленинградскую область, но останавливался перед незримой таможенной границей, возведенной питерскими властями. Соседствующий с Петербургом субъект федерации занял по итогам 2001 года первое место в России по темпу роста промышленности и сельского хозяйства, что косвенным - и парадоксальным - образом доказывает привлекательность Петербурга.

Петербургский деловой мир несет на себе отпечаток городской психологии и истории. Здесь в отличие от Москвы мало приезжих. А среди тех, кто приехал недавно, в основном выходцы из привычно связанных с Питером регионов - отставные военморы из Североморска, мурманчане, псковичи, бывшие русские эстонцы. Деловые партнеры в большинстве своем связаны друг с другом еще со школы (часто физико-математической) или со студенческой скамьи. Особенно активны в бизнесе выпускники технических вузов - Политеха, ЛЭТИ, Военмеха, именно этот тип превалирует в малом и среднем бизнесе, где люди ничего не ждут от власти и существуют в значительной степени вне ее. А вот среди предпринимателей, работающих с бюджетом и умеющих улаживать отношения с чиновниками, напротив, традиционно много приезжих издалека, много тех, чьи связи установились еще в провинциальном детстве, - это кланы уроженцев Тамбовской области, Казани, Великих Лук, Перми. Тут обыкновения и нравы более свирепы, здесь меньше боятся конкурентов и конкуренции.

В петербургском деловом мире борются два начала. С одной стороны, предприниматели, так же как и горожане в целом, считают себя несправедливо обиженными Москвой - отсюда стихийное желание не пустить москвича на рынок. С другой - они все больше понимают, что замкнутость приводит к росту издержек и потере конкурентоспособности. Сейчас эти настроения, похоже, поддерживают потенциальные конкуренты действующего губернатора - они критикуют Владимира Яковлева за то, что он не сумел привлечь в город большой капитал. Но рано или поздно, с Яковлевым или без Яковлева, этот капитал придет.

ЭКСПЕРТ, Лев Лурье