Как сбережения граждан превратить в инвестиции

Прежде всего, у нас, действительно, существует на сегодняшний день очень большое несоответствие между тем, что сберегается, и тем, что могло бы быть инвестировано. К тому же механизм трансформации сбережений в инвестиции практически не развит. Но я прошу не путать механизм трансформации сбережений в инвестиции с возможными механизмами, предлагаемыми фондовым рынком. Поскольку общий механизм трансформации намного шире возможностей фондового рынка, то сегодня эта проблема наиболее актуальна, так как, по информации ФКЦБ, только средства физических лиц на рублевых валютных и банковских вкладах на сегодняшний день превышают 20 млрд. долл. Соответственно, эти деньги могли бы попасть в реальное производство. Сегодня именно рынок ценных бумаг призван и может выявить эффективных собственников, обеспечить им различного рода защиту от нерыночных методов работы на рынке, равно как и нерыночных методов конкуренции. Причем инфраструктура фондового рынка практически готова к переливанию и преобразованию сбережений в инвестиции.

Сегодня реформа, которая осуществляется в ФКЦБ, подходит к своему логическому завершению - принятию необходимых постановлений и нормативных актов, что напрямую будет способствовать расширению числа инвесторов, инструментов и услуг. На фоне того, что инфраструктура рынка готова к этому, главной проблемой все-таки остается недостаточное развитие системы предоставляемой информации. Это ограничивает возможности потенциальных инвесторов, в частности, по принятию решений.

Также в качестве проблемы остановлюсь на техническом моменте - уровне развития Интернет-технологий, которые во многом этому способствуют. Если формировать у людей, в частности, физических лиц, потребность по участию в инвестировании своих сбережений, то необходимо иметь реальный механизм трансформации средств в инвестиции.

Андрей Подойницын,

президент Национальной лиги управляющих

Есть несоответствие между развитостью и возможностями фондового рынка, а также инфраструктурой фондового рынка и информацией о нем не только в широких кругах населения, но даже и в бизнес-сообществе. Часто возможности фондового рынка используются буквально на какие-то считанные проценты, а по хорошо и четко отстроенным дорогам движется, к сожалению, совсем небольшое количество участников. По сути, в полной мере можно говорить о том, что фондовый рынок используется только наиболее крупными, или наоборот, наиболее продвинутыми в смысле фондового образования участниками, эмитентами, что создает для нас, а я в данном случае представляю управляющих, т. е. компании, которые призваны размещать инвестиции, значительные проблемы.

Многие вопросы связаны с нехваткой инструментов инвестирования. Так, в прессе широко обсуждается необходимость привлечения в Россию инвестиций и, прежде всего, западных. Такая постановка вопроса, мне кажется далеко отставшей от реалий и весьма искусственной. Конечно, хорошо бы привлечь западные инвестиции. Но в большей степени следует думать о том, как и куда их потом разместить. Собственно, это та проблема, с которой уже начали сталкиваться паевые фонды, управляющие компаний паевых фондов, несмотря на то, что объем активов, которые пока находятся под их управлением, относительно скромен, особенно по сравнению с активами банковской системы. Могу только сказать, что в 2003 г. профессиональное сообщество предполагает-таки начать широкую разъяснительную кампанию. Это не PR, не реклама, а, прежде всего, информация с тем, чтобы донести до среднего, мелкого бизнеса, всего сообщества и для населения в целом сам факт наличия возможностей у фондового рынка, гарантий и надежных механизмов, которые уже сегодня существуют. Она продемонстрирует прямую связь между частным кошельком и приростом инвестиционных ресурсов, особенно в свете пенсионной реформы и, по всей видимости, реформы страхования.

Евгений Гавриленков,

главный экономист, исполнительный вице-президент компании "Тройка-диалог"

Объекты инвестиций - что это такое, если посмотреть на наш фондовый рынок? В целом он отражает сложившуюся экономическую структуру. Здесь явно доминируют экспортеры (крупные компании, нефтяники, газ, металлурги), плюс динамично развивающиеся отрасли (пищевая, телекоммуникации), а также электроэнергетика - вот наш фондовый рынок. Конечно, процентов на 80 это нефть и высокоприбыльный сектор. Думаю, проблемы фондового рынка во многом связаны не с особенностями инфраструктуры, которые сложились, а, прежде всего, с организационными проблемами. Мы достаточно продвинулись в этом направлении, особенно если сравнивать, скажем, с восточно-европейскими странами, где о фондовых рынках вообще активно не говорят и где они гораздо меньше по сравнению, например, с соседями: с той же Украиной и пр. Проблема заключается именно в нашей традиционной зависимости от внешней конъюнктуры, от цен на нефть, от того, как себя ведут нефтяные компании. Если цена на нефть высокая и они возвращают деньги в страну, то это дает стимул для развития и других отраслей. Все потихонечку начинает работать в экономике, что отражается и на фондовом индексе. Это показал 2001 г. С середины 2002 г. показатель остановился, но затем опять продолжил расти.

Объекты же наших инвестиций - все те же, если опять-таки говорим в основном о фондовом рынке и прямых инвестициях. Инвестиции идут именно в этот самый ограниченный набор секторов. Почему так? Но это уже относится к тому, какой должна быть экономическая политика, что получается и что не получается у Правительства и т. д. Здесь уместно поставить проблему привлечения иностранных инвестиций, а также привлечения сбережений населения, что может дать толчок к развитию фондового рынка. Но отмечу несколько моментов.

Вообще, если речь идет в целом о финансовой системе, то мы говорим о преобразовании сбережений в инвестиции. Кроме того, финансовая система подразумевает и реформу банковской системы. В историческом аспекте можно выделить две модели финансовых систем. Англо-саксонская модель с доминирующим фондовым рынком, где основной массив инвестиций перераспределяется именно через фондовый рынок, и с развитой банковской системой, которая носит вспомогательный характер. Вторая модель - континентальная - с перераспределением сбережений через банковскую систему, где банки активно кредитуют реальный сектор.

Если мы обратимся к развитию финансовой системы в целом и посмотрим на наших восточно-европейских соседей, то становится очевидным, что там действительно было проще сначала добиться развития банковской системы. Фондовый же рынок - следующая стадия в развитии финансовой системы в целом.

Многие проблемы и нашего фондового рынка связаны со все теми же общими проблемами банковской системы, доминированием Сбербанка, который все еще контролирует свыше 70% розничного рынка и, по определению, не может быть активным игроком на фондовом рынке. По сути, Сбербанк является основным кредитором Правительства, аккумулируя деньги населения под низкий процент и под низкий же процент, как и прежде, вкладывая деньги в ценные бумаги Правительства. Правительству выгодно в преддверии долговых проблем будущего года и последующих лет держать такие структуры, как Сбербанк, Государственный пенсионный фонд России. Легче иметь дело с монополистами, чем с массой мелких частных игроков.

Кроме того, я думаю, что все-таки у нас должно что-то произойти в банковской сфере, что может дать толчок к развитию фондового рынка. Он, действительно, маленький, но по многим параметрам лучше, чем у наших соседей.

Наконец, еще один момент, который мешает развитию механизма перераспределения фондового рынка. Я имею в виду крайне низкую монетизацию нашей экономики. Безусловно, 20 млрд. долл. со вкладов населения можно привлечь, но 20 млрд. в масштабах экономики - это все-таки немного. К тому же я не уверен, что все эти 20 млрд. долл. могут быть действительно вовлечены в активную игру на фондовом рынке. Если мы посмотрим, скажем, на американскую экономику, где соотношение между денежной массой, а львиная доля денежной массы - это сбережения населения, и ВВП, то оно составляет примерно 1:1. Соотношение это устойчиво и для других развитых стран. Там действительно и капитализация экономики в целом, и монетизация высоки. У нас же это примерно 15% и, соответственно, те же 20 млрд. долл., которые упоминались, это меньше трети ВВП, но чуть больше трети от ежегодного объема инвестиций в основной капитал нашей экономики. В общем-то - незначительная величина. Она, конечно, может дать толчок фондовому рынку, но вряд ли окажет существенное влияние на развитие экономики в целом.

Поэтому трудно сейчас ожидать какого-то радикального изменения ситуации, например, бурного роста фондового рынка, если, конечно, не говорить о некоем спекулятивном его вздутии. Теоретически это возможно в случае масштабного притока потенциальных иностранных инвестиций, поскольку, по мировым меркам, приток тех же самых 10-20 млрд. долл. в экономику - капля в море, равно как и для многих крупных инвесторов Россия - лишь одна из маленьких точек. Есть лимиты на Восточную Европу, и там, в этих лимитах, у инвестора есть лимиты на Россию, например, полмиллиарда, 100 миллионов, 200 миллионов. Например, есть решение перебросить средства из одного региона мира в другой. Россия же с ее незначительными объемами для многих крупных игроков не является все еще серьезным полем деятельности. Но участникам российского фондового рынка, скажем, инвестиционным компаниям, зарубежным участникам - у нас пока места хватает. Однако большую опасность таит в себе ситуация, когда наплыв денежных средств в экономику страны превысит возможности той системы институтов, которая существует, поглощать эти инвестиции, правильно их размещать. В этом случае мы получим отсутствие нормальной институциональной системы в условиях отсутствия нормального инвестиционного климата. У нас же есть всем известные бюрократические проблемы, проблемы инспекции, несмотря на усилия Правительства. Заявление Правительства о том, что принятые за последнее время меры должны изменить инвестиционные условия, носят пока лишь декларативный характер. Пока же есть медленный прогресс, хотя, может быть, мы и движемся в более или менее правильном направлении. Но ожидания, как всегда, как и два года назад, и год назад, оказались выше, чем реальные результаты. Поэтому и наблюдаем лишь плавный прогресс в этой области.

И еще об одном ограничении для развития фондового рынка: низкие условия входа в бизнес. Имеется в виду возможность легкого старта и легкого расширения фиктивного бизнеса. Соответственно, появление новых инструментов, новых привлекательных объектов для вложения - это общий важнейший фактор, который пока еще тормозит развитие всей экономики и фондового рынка в частности.

Алексей Чаленко,

исполнительный управляющий директор по инвестициям финансовой корпорации "НИКОЙЛ"

Я настроен оптимистично по отношению к развитию и объектов инвестиций, и фондового рынка в нашей стране. Причем более оптимистичен по отношению к рынку облигаций. Во-первых, в настоящее время основной объем инвестиций в экономику страны обеспечен двумя источниками - кредитами Сбербанка, где сосредоточен основной объем депозитов и вкладов физических лиц и собственными средствами крупных корпораций (в основном - экспортоориентированных, нефтяных, энергетических и т. д.). Для развития, скажем, компаний из других секторов необходимо искать новые источники инвестиций. И таким источником инвестиций, конечно, могут стать облигации. Я сегодня посмотрел объемы восточно-европейских рынков. Могу сказать, что, например, в России совокупные активы паевых фондов на 1 августа 2002 г. составили 345 млн. долл. Из них большая часть инвестирована в акции - наиболее интересный инструмент российского фондового рынка. Например, в Венгрии объем рынка превышает 2,5 млрд. долл. Причем более 70% этого рынка инвестировано в облигации, а в Польше объем рынка достигает 4 млрд. долл., 52% которых приходится на рынок облигаций. Рост этого рынка с начала года происходил достаточно бурно - более чем в два раза. И рост рынка облигаций значительно превысил рост рынка депозитных вкладов, которые за 7 месяцев увеличились только на 30%. По-видимому, основные объекты инвестиций применительно к фондам, равно как и рынок коллективных инвестиций, будут развиваться именно за счет развития рынка облигаций.

Возьмем те же самые облигации. Я скорее в этом вопросе отношусь к оптимистам, чем к пессимистам. После того, как были приняты новые стандарты эмиссии облигаций, содержание термина "облигация" поменялось радикально. Это далеко не тот высокорисковый или, скажем так, "мусорный" инструмент, который можно было видеть в прежние времена. Это очень жесткое понятие, обусловленное большим количеством условий, параметров, и очень жестко контролируемый механизм. И для нас как для стороны, представляющей инвесторов, механизм надежный, понятный. С ним можно иметь дело. И отсутствие информации у бизнес-сообщества порой приводит к достаточно парадоксальной ситуации: не эмитенты предлагают свои облигации управляющим компаниям, а наоборот, управляющие компании ловят эмитентов где-то и убеждают их выпустить облигации. При том, что корпоративная облигация существенно дешевле, чем, например, банковский кредит.

Анатолий Милюков,

главный управляющий директор компании "Альфа-капитал"

Да, основа фондового рынка как такового вроде бы существует с 1996 г., с 1997 г. существует законодательство по паевым инвестиционным фондам. Однако до сих пор паевые инвестиционные фонды заметным финансовым явлением в экономике России не стали. На сегодняшний день их совокупные активы не превышают 400 млн. долл., и это относительно небольшая величина. Что происходило на этом рынке в последние год-два, к сожалению, бизнес-сообществу далеко не всегда видно.

Безусловно, коммерческие рынки России нужны. Итак, проблемы существуют. Во-первых, некуда инвестировать. Во-вторых, наш фондовый рынок, как и вся банковская система, не может быть лучше, чем сама экономика. И всяческие попытки поставить телегу впереди лошади вряд ли приведут к желаемому результату. Кроме того, как представитель индустрии трансформации сбережений в инвестиции альтернативной банковской системы, паевых инвестиционных фондов в системе доверительного управления хочу отметить, что, да, многое делается, чтобы построить этот бизнес, хотя мы крайне осторожны. Фундаментальная сложность же существует у наших инвесторов.

Люди сберегают в основном что-то на черный день, сберегают для катастрофы, а не для построения светлого будущего или накоплений для будущих поколений. И пока такая катастрофичность как основной стимул сбережений не изменится, наши усилия приведут лишь к достаточно скромным результатам. Российских инвесторов, особенно розничных, нельзя винить в пессимизме и осторожности, поскольку мы лишь два последних года имеем хоть какую-то определенную политическую стабильность. Потребуется огромная информационно-образовательная работа для того, чтобы объяснить людям, которые не кладут деньги на депозиты, что есть еще альтернативные, более дешевые, зачастую более эффективные механизмы инвестиций, в частности, доверительного управления коллективными инвестициями. Все это ограничивает на сегодняшний момент интерес со стороны розничных инвесторов и всех, кто работает в индустрии доверительного управления. Все, что мы предлагаем, это продукт, который очень дорого стоит на нашем рынке. Мы берем с продукта комиссионные, чтобы существовать. Но объемы денег управления явно не позволяют нам сделать это предложение достаточно интересным. К тому же, для большинства из игроков данный бизнес - вовсе не суперприбыльный. Мы все надеемся на предстоящую пенсионную реформу, поскольку на самом деле 80% средств в индустрии доверительного управления во всем мире относится к пенсионным. Либо это план, которым управляют пенсионные фонды, либо план, которым управляют сами люди, отдавая средства доверительным управляющим. Пока же нет пенсионных денег, конечно, большой перспективы нет.

Несмотря на все ограничения, ведется активная работа по объяснению преимуществ коллективных инвестиций и сбору средств в эту индустрию. Мы здесь действуем крайне осторожно и крайне честно по отношению к нашим инвесторам, когда предлагаем им во что-то инвестировать.

Журнал «Экономика России: ХХI век» № 10

Алексей Шаронов, заместитель председателя ФКЦБ