Несмотря на заметные положительные изменения в экономической ситуации, произошедшие за последние несколько лет, Россия по-прежнему стоит перед необходимостью решения ряда важнейших задач — поддержания устойчивого экономического роста, уменьшения неплатежей, осуществления инвестиций, нормализации финансового и банковского секторов.

Причин этих проблем много. Один из важнейших аспектов — уровень монетизации. По этому показателю, как отмечалось в материалах Совместной стратегии Банка России и Правительства Российской Федерации о развитии банковского сектора, «Россия занимает одно из последних мест в мире».

От того, каким образом предполагается увеличивать ее денежные ресурсы, и какие механизмы планируется при этом использовать, зависит не только возможность решения всех этих вопросов. В целом проблема имеет международный стратегический аспект.

В нынешних условиях более тесной интеграции России в мировое экономическое пространство столь же актуальным является и то, как сделать это наиболее эффективно, не утратив при этом механизмов защиты национальных интересов. Очень важно учитывать, какое влияние на Россию будут оказывать те требования и ограничения, которые предъявляются иностранными кредиторами, и насколько ей удастся в будущем уменьшить негативное воздействие международных финансовых рынков (как это было в 1998 г.) или мировой экономической конъюнктуры в целом. Также важно осознавать, насколько Россия будет в состоянии проводить активную самостоятельную экономическую политику1.

Особенности вопроса в наших условиях состоят не только в том, насколько адекватен объем ресурсов потребностям экономики, но и в том, как заставить работать эти ресурсы. Ведь то, что имеется, зачастую держится на депозитных счетах в Центробанке, а не идет в экономику, для которой «цена» ресурсов часто бывает неприемлемой. Возникает вопрос, справедлив ли тезис о достаточности средств в экономике?

Для полноты картины необходимо вспомнить несколько цифр.

Либерализация цен привела к тому, что их рост значительно обогнал рост денежной массы. Это вызвало ее реальное сжатие. Так, в 1992–1999 гг. «реальная» денежная масса сократилась более чем в 10 раз.

В целом, в результате «сжатия» денежная масса составляла и в преддверии «августовского» (1998 г.) кризиса, и после него около 15% ВВП, тогда как в развитых странах этот показатель колеблется в диапазоне 60–120%, а в государствах с «переходной экономикой» составляет 25–30%2.

Ситуация в экономике в целом отражается и на ее отдельных сегментах. Так, одно из главных посреднических звеньев между финансовой сферой и реальной экономикой — банковский сектор — находится в одной системе объективных ограничений со всей экономикой. К 2001 г. капитал и активы российской банковской системы составляли соответственно 10 млрд. и 100 млрд. долл. Для сравнения, активы любого крупного западного банка (Сhase, Deutsche Bank Group, Mitsubishi Bank и др.) почти в 10 раз превышают активы всей российской банковской системы, составляя около 700–800 млрд. долл., а капитал каждого из таких банков равен 30–40 млрд. долл.

При этом отношение активов банковской системы к ВВП для России к концу 2001 года составило 35%, тогда как в большинстве ведущих стран (Германия, Япония, Великобритания, Швейцария и др.) этот показатель достигал 200–300%. В США для кредитных институтов он находится на уровне 350%.

Как верно замечает в данной связи ЦБ, «повышению функциональной роли банковского сектора в экономике в значительной мере препятствует крайне низкий уровень капитализации большинства российских банков и сектора в целом».

Очевидно, что увеличению монетизации должна предшествовать серьезная работа по созданию механизмов, не допускающих разбалансировку рынка (как это делалось в ведущих странах). Иначе ресурсы устремятся на валютный и финансовый рынки и дадут толчок новым виткам инфляции. Пока экономика будет адаптироваться к работе в условиях вытеснения денежных суррогатов и не сможет эффективно принимать поступающие ресурсы, необходимо предусмотреть возможность использования дополнительных рычагов, регулирующих движение финансовых потоков и предотвращающих разбалансировку других сегментов рынка, в том числе через использование налоговых и иных стимулов или ограничений. Сама монетизация при этом должна рассматриваться, как долгосрочная системная проблема, которую следует решать в увязке с приоритетами структурной политики. А от источников и механизмов монетизации будут зависеть возможности проведения в стране активной и автономной экономической политики.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Ряд вопросов данной работы рассмотрен автором в статье «О стереотипах в экономической политике» — Вопросы экономики № 12, 2001.

2 Не облегчает проблему и использование валюты, находящейся на руках у населения (ее объем достигает, по оценкам, около 60 млрд. долл.). Во-первых, большая часть этой валюты используется как средство накопления и не поступает в деловой оборот. Во-вторых, та валюта, которая все-таки направляется на платежи, обслуживает, как правило, теневую экономику, не учитываемую статистикой, и в официальном ВВП не происходит увеличения ресурсов. И, наконец, в-третьих, если валюта поступает на обслуживание некоторых операций, отражаемых в официальном ВВП, то речь идет, как правило, о таких операциях, регистрируемая стоимость которых занижена (недвижимость и т. д.).

Таким образом, увеличение денежной массы на сумму неучтенной валюты одновременно увеличивает и обслуживаемый ею ВВП путем добавления «теневой» части валового продукта, а также дооценки его официального компонента (те же оговорки применимы и к расчетам с использованием офшорных схем). Это фактически говорит о том, что при создании официального ВВП дополнительная ликвидность в обслуживание немонетизированных операций не поступает.

НАСКОЛЬКО ОПРАВДАНЫ ВНЕШНИЕ ИСТОЧНИКИ?

В настоящее время схожие принципы положены в основу «валютного правления» (которое использовалось, в частности, в Аргентине).

Сохранение указанной «привязки» к валюте будет означать, что решение проблем увеличения инвестиций в российскую экономику, нормализации платежного оборота и стимулирования экономического роста в целом будут опираться на внешние ресурсы (или, соответственно, тормозиться из-за невозможности их получения).

Это, естественно, отразится и на отдельных секторах. Если главный упор при капитализации банков будет делаться на внешнюю сферу, через некоторое время это поставит банковскую систему под иностранный контроль. Так произошло в странах Восточной Европы, где национальные банки также имели низкую капитализацию, и где в результате расширенного доступа иностранных банков 70–80% банковского капитала принадлежит в настоящее время иностранным участникам. Именно эти банки начинают оказывать решающее воздействие на характер и приоритеты экономического и политического развития в указанных странах.

Очевидно, что говорить в таких условиях о равной конкуренции с иностранными банками не приходится, и такая ситуация в обозримом будущем фактически приведет к потере национальной банковской системы.

Более того, как отмечается в материалах Банка России, «иностранные банки могут иметь специфические, чаще всего не совпадающие с национальными интересами России стратегические приоритеты». В своих действиях они могут руководствоваться мнением своих международных акционеров или клиентов, для которых поддержка конкурентных проектов российских предприятий не всегда желательна.

Иностранные банки также вынуждены подчиняться и своим национальным органам регулирования. Решения этих органов, очевидно, принимаются, исходя из национальных интересов их стран. Поэтому такие банки будут вынуждены выполнять подобные решения вне зависимости от того, насколько это соответствует интересам России.

Таким образом, вопрос о банковской системе выходит за чисто экономические рамки и приобретает характер геополитической и стратегической проблемы.

Аналогично и промышленность должна искать средства для масштабного стратегического развития на внешних рынках (так как «самофинансирование» и внутренний рынок дают возможность, в основном, обеспечивать лишь ее текущие потребности).

Упор на внешние ресурсы для расширения внутренней ликвидности и обеспечения экономического роста тем более не бесспорен — с учетом возможного ухудшения международной конъюнктуры и, как следствие, снижения валютных поступлений.

У большинства отечественных экономистов вообще нет ясного ответа на вопрос, как финансировать экономический рост и увеличивать денежную массу при неблагоприятной внешней конъюнктуре. Ведь экономический рост в России не сводится исключительно к наращиванию экспорта, как это зачастую имело место в колониальных «экспортных» экономиках. Тем более, что, по оценкам ЦБ, «начиная с 2000 года определяющими для роста российской экономики стали внутренние факторы спроса».

Очевидно, при формировании ресурсной базы экономики и финансировании экономического роста целесообразнее делать основной упор на внутренние механизмы капитализации при активном использовании инструментов Центрального банка так, как это происходит в развитых странах. При этом валютная составляющая, при всей своей важности, должна иметь лишь дополняющие функции.

О ВНУТРЕННИХ РЫЧАГАХ МОНЕТИЗАЦИИ

Как показывают балансы центральных банков ведущих стран, денежная база основных валют, которая является первоосновой денежной массы, на 80% сформирована под бюджетные приоритеты на основе механизмов «чистой» эмиссии.

Используемые в этих странах механизмы говорят о том, что:

бюджетные приоритеты являются решающими при формировании ресурсов в экономике;

бюджет является тем механизмом, через который формируется первичная структура финансовых потоков;

денежные власти полностью замыкают на себе и контролируют формирование ресурсной базы, опираясь при этом на сугубо внутренние, «эмиссионно-бюджетные» рычаги, что позволяет проводить автономную экономическую политику в соответствии с национальными приоритетами.

Причем даже в годы профицита бюджета эта картина в целом не менялась.

Все данные меры опирались на сложившиеся банковские и финансовые системы, где центральное место занимают национальные денежные власти и национальная банковская система. Именно поэтому во многих странах для недопущения развала национальных банковских систем в условиях кризиса последним фактором оказывается мощная государственная поддержка (см. табл. 1), условиями предоставления которой иногда были встречные обязательства участников рынка по проведению необходимой кредитной политики. А государство в целом стремилось создавать условия, способствующие более активному вовлечению банковской системы в процессы кредитования реального сектора экономики (в том числе, используя регулирующие, контрольные и иные рычаги).

Сам бюджет при этом рассматривается не только как инструмент активной экономической политики, позволяющей решать ключевые системообразующие задачи, но и как рычаг, стимулирующий экономический рост. Когда осенью 2001 г. в США стали формировать пакет антикризисных мер, многие американские эксперты считали увеличение госзаказов на военные и восстановительные операции стимулом для выхода экономики страны из рецессии.

Одновременно использовались специальные рычаги, стимулирующие или ограничивающие движение финансовых потоков, для развития инвестиционных процессов, обеспечения стабильности на финансовом рынке и подъема экономики в целом.

Только в 2001 г. ФРС США 11 раз снижала процентные ставки — в настоящее время их уровень составляет 1,75% и является самым низким за 40 лет. После 11 сентября, дабы уменьшить панику, на рынок была выброшена дополнительная ликвидность. Для промышленности был предложен пакет льготных кредитов. Кроме того, активизировалось рассмотрение механизмов снижения налогов.

Однако и в «некризисном режиме» осуществляется активное формирование государством экономических приоритетов на рынке. В тех же США до сих пор действует «Закон о региональных реинвестициях», фактически обязывающий участников рынка финансировать различные программы регионального развития, кредитования отстающих регионов, в том числе на основе льготных принципов. До недавнего времени оставались в силе нормативы, влиявшие на процентные ставки (правило Q и др.), которые устанавливали, в частности, «потолок» процента по ряду операций, что удешевляло использование ресурсов.

Японский опыт регулирования столь масштабен, что требует отдельного рассмотрения. Укажем лишь, для примера, что там также активно проводится политика по удешевлению кредитных ресурсов. Ставки Центрального банка в конце 1990–х годов приближались к нулевым значениям. В настоящее время применяются различные экономические стимулы для перенаправления ресурсов японских банков из-за рубежа на внутренние операции.

По опыту других стран у нас следовало бы также проводить более активную политику в указанных процессах.

При этом необходимо учитывать, что процесс насыщения деньгами не может быть быстрым, и что реальный сектор не всегда еще готов к приему ресурсов. Сами же ресурсы, как правило, «короткие», что также затрудняет осуществление инвестиций.

В этой связи следует особое внимание уделить отладке механизмов, которые стимулировали бы поступление ресурсов в реальную экономику и, предотвращая разбалансировку других сегментов рынка, создавали бы условия для более длинных сроков размещения средств.

Так, например, следовало бы разработать набор мер по удешевлению формируемой ресурсной базы. Стимулами и для вкладчиков, и для банков могут быть более низкие ставки налогообложения по начисляемым процентам в случае размещения средств на длительные сроки. Эти меры могут сочетаться с более низкой нормой резервирования по «длинным» ресурсам, что даст возможность устанавливать по таким вкладам и более высокие проценты, повышая их привлекательность.

Необходимо канализировать денежную эмиссию с учетом приоритетов экономической политики государства (в т. ч., используя различные методы рефинансирования — переучет векселей и т. д.).

При этом выбор приоритетных направлений должен, среди прочего, принимать во внимание межотраслевой аспект, учитывать возможность стимулирования спроса в других отраслях и возникающий в результате «мультипликационный эффект» для экономики в целом. Также возможно применение других критериев, в том числе — учитывающих возможность более быстрого и безынфляционного освоения ресурсов (в этой связи следует оценить наиболее эффективные звенья производственных цепочек, позволяющие давать быструю и адекватную вложенным ресурсам отдачу), капиталообразующий фактор и т. п.

Таким образом, сбалансированное использование механизмов монетизации экономики, разработка рычагов стимулирования и управления финансовыми потоками, как представляется, будут способствовать восстановлению и укреплению национальной финансовой системы, уменьшат зависимость от международной конъюнктуры и создадут возможности для проведения более активной финансовой политики в соответствии с национальными приоритетами.

Журнал «Экономика России: ХХI век» № 2(7)

Объявления