Зубович, М. М. 2003

В современной российской действительности, как заметил д. ю. н. А. И. Лукьянов: «Хороший закон – высокоточное оружие, плохой – орудие массового уничтожения». Видимо поэтому на общероссийской научно-практической конференции (Москва, 19–20 декабря 2002 г.) самое пристальное внимание было уделено обсуждению проблем совершенствования российского права, в том числе права предпринимательского. Развитие этой молодой правовой отрасли достигло уровня достаточного для глобальной постановки вопроса об изменении парадигмы предпринимательского права. В этом ключе обсуждались в частности следующие проблемы.

1. Неспособность правовых норм гражданского права к эффективному регулированию экономических отношений (при блокировании использования возможностей права предпринимательского).

«Борьба за чистоту» Гражданского кодекса РФ со стороны российских цивилистов превратилась в борьбу с представителями науки российского предпринимательского права, да и с самой наукой, которая по воле Президиума ВАК утратила лидирующее место в составе специальности 12.00.04. и оказалась «растворенной» в цивилистической специальности 12.00.03.

В правовом регулировании «экспансия» гражданского права и цивилистов привела к недоучету сущности регулируемых экономических отношений, к неоправданному игнорированию категории «интерес» и ориентацию на весьма оторванную от жизни категорию «субъективное право», однобокости в оценке и регулировании многих правовых явлений в экономике (напр. вексельного оборота, финансового лизинга, факторинга, банкротства и др.). По мнению Д.И. Дедова, когда создавался Гражданский кодекс РФ, хозяйственные отношения только начали складываться, поэтому поначалу осваивались основы их регулирования, и имеющегося дореволюционного опыта было достаточно. Однако с развитием экономики, усложнением отношений, все настойчивее звучат голоса тех, кто не доволен качеством гражданско-правовых норм, возникшим застоем в развитии права (см.: Дедов Д. И. Соразмерность ограничения свободы предпринимательства. М.: Юристъ, 2002. С. 179–180 и др.), высказываются обоснованные предложения преодоления «частноправового» крена – неограниченного господства в экономике и праве частного начала (см.: Концепция стабильности закона М., 2000. С. 36., автор главы – С. В. Поленина), о восстановлении самостоятельного статуса российской предпринимательской науки (см. напр.: Лебедев К. К. Предпринимательское и коммерческое право: системные аспекты. СПб., 2002. С. 258).

По справедливому замечанию выступившего на конференции В. А. Семеусова однобокий цивилистический подход не позволяет эффективно решать проблемы налогообложения хозяйствующих субъектов, действующих через свои филиалы в различных регионах. Но все-таки, по словам О. М. Олейник «крепостное право» в отношении коммерческих организаций (в плане их жесткой привязки к месту государственной регистрации) надо оценивать отрицательно.

2. Меняется понятийный аппарат самого предпринимательского права. На макроуровне, по мнению О. М. Олейник, требуется урегулировать многие явления, например, государственный протекционизм. (Действительно, правовое регулирование государственной поддержки – это требование, предъявляемое к России при ее вступлении в ВТО). Нет исследований взаимодействия «эффективности» и «справедливости», а для предпринимательского права важно найти благоприятный баланс между ними. Необходим поиск критериев достаточности и эффективности правовых средств предпринимательского права. Важна проблема взвешенности интересов, для ее решения предпринимательской наукой должен быть разработан и предложен экономико-правовой инструментарий. Заметим, что при этом нет нужды применять методологический принцип, называемый принципом «бритвы Оккама», гласящий: «сущности не следует преумножать сверх необходимости» (о действии принципа см. напр.: Фогельсон Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств: Курс лекций. М.: Юристъ, 2001. С. 22 – 23). В перечисленных случаях имеются реальные объекты и процессы для описания которых недостаточно имеющихся в науке предпринимательского права понятий.

Еще одна проблема – меняется перечень презумпций, на которые можно опираться в предпринимательском праве. Так, в настоящее время не должна действовать доминанта публичного интереса. Идет поиск новых правовых средств российского предпринимательского права – зачастую весьма неординарных, например, клятвы в подлинности баланса. Вообще, правовое регулирование предпринимательской деятельности должно строится с соблюдением требования постоянной проверки его эффективности и экономической корректности (см.: Предпринимательское (хозяйственное) право: Учебник. Т. 1/ Отв. ред. О. М. Олейник. М., 1999. С. 6).

3. Нет сомнений, что эффективность научных разработок регулирования экономико-правовых явлений требует объединения усилий не только разрозненных сегодня представителей различных предпринимательско-правовых школ (как заметила О. М. Олейник: «настало время конвенционально решать накопившиеся многочисленные проблемы, договариваясь между собой, а не спорить о терминах»), но и усилий правоведов и экономистов, а также представителей других наук (политологии, философии, социологии, истории и др.). Именно в таком ключе выполняются под эгидой Мирового банка исследования эффективности рыночных институтов (см. напр. Доклад о мировом развитии 2002 года. Создание институциональных основ рыночной экономики/ Пер. с англ. М., 2002). Известны и единичные пока российские прецеденты таких исследований, это серия работ «Правовое обеспечение экономических реформ», выполненных под эгидой Высшей школы экономики и Российского фонда правовых реформ в 1999-2000гг.

4. Новая парадигма развития России основана, думается, во многом на идеи гарантированности экономических прав человека. Ключевым моментом экономической жизни должна стать как защита прав предпринимателей, так и социальная ориентированность экономики. К такой ориентированности призвал российские власти VII Всемирный русский народный собор (декабрь 2002 г.). Между тем правовая система России еще далека от адекватного и надежного решения этих правовых задач.

Так, необходимо восполнить пробел в части глобального урегулирования отношений государства и предпринимателей в федеральном предпринимательском кодексе или российской конституции. По мнению автора, предпочтительнее – второй путь. Аналоги можно найти в наиболее прогрессивных конституциях современности, например, в главе 3 «Экономические отношения» Конституции Италии. В конституции следует закрепить современные принципы экономической системы: социально ориентированную экономику, социальную роль частной собственности, координацию частной деятельности в общественных целях. Ориентиром для этого могут стать следующие конституционные нормы: «Публичная власть способствует созданию благоприятных условий для социального и экономического прогресса, наиболее справедливого распределения региональных и личных доходов в рамках политики экономической стабильности» (ст. 128 Конституции Испании). «Закон определяет программы мероприятий и контроль, с помощью которых публичная и частная хозяйственная деятельность может направляться и координироваться в социальных целях» (ст. 41 Конституции Италии).

Неэффективен пока механизм подключения международных норм к непосредственному правовому регулированию отношений людей в экономической сфере. В последнее время серьезный шаг в этом направлении сделан в регулировании трудовых отношений: Верховный суд России на основе Конституции РФ (ст. 15) и нового Трудового кодекса стал применять ратифицированные конвенции МОТ к регулированию «внутренних» трудовых отношений. В целом же в сфере реального правоприменения пока не принято непосредственно обращаться к нормам международного права для регулирования гражданских отношений без иностранного элемента, несмотря на наличие ст. 7 ГК РФ. Считается, что это допустимо при международных перевозках россиян, выполняемых отечественными перевозчиками. В качестве примера непосредственного действия «общепризнанных принципов и норм международного права» обычно указывают на недискриминацию как в области торгово-экономических отношений между различными странами, так и в отношении правового положения иностранных юридических лиц и граждан. Вместе с тем, в современных исследованиях отмечается, что хотя международное экономическое право в основном является правом, в котором взаимодействуют крупные экономические системы, оно не ограничивается только ими (см.: Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право: Учебник/ Пер. с франц. М., 2002. С. 4–5). Экономические операторы в сфере их индивидуального действия также должны испытывать непосредственное правовое воздействие, степень которого, думается, должна постоянно возрастать, особенно с вхождением России во Всемирную Торговую Организацию. На расширение прямого действия права ЕС указывает Т.К. Хартли (см.: Хартли Т. К. Основы права Европейского сообщества/ Пер с англ. – М., 1998. С. 212). Считается, что в Германии 80 % всех законодательных актов последних десятилетий в сфере хозяйственного права обусловлено развитием Европейского Союза (см.: Жалинский А., Рёрихт А. Введение в немецкое право. М., 2001. С. 57). В интересах прогресса в России следует активнее внедрять монистическую концепцию, в соответствии с которой международное и национальное право предстают как части одной правовой структуры.

5. Преподавание предпринимательского права. Юристов, работающих в экономике, часто упрекают в непрофессионализме, в том, что они «консультируют воздушно, однобоко – с юридической стороны, т.к. это должно быть в идеале... подумать, что из этого выйдет в бухгалтерии, в налогообложении, они не готовы» (см.: Новые требования – новые возможности// На стол Главбуху! 2002. 13 авг.). О. М. Олейник по этому поводу замечает: «Надо научить юриста понимать то, что говорит бухгалтер». Действительно, учебный процесс должен быть нацелен на формирование экономико-правовых знаний студентов, обучающихся по хозяйственно-правовой специализации. Например, кафедра предпринимательского права Института права и предпринимательства Уральской государственной юридической академии обеспечивает преподавание 18-ти(!) профильных дисциплин (см.: Бизнес, Менеджмент и Право. 2002. № 1. С. 37). Целесообразны специальные курсы с ориентацией на международно-правовую сферу, например, международное предпринимательское право; необходимо более углубленное изучение бухгалтерского и налогового учета, аудита в юридических вузах. Обычно же, если в юридическом вузе не создана кафедра предпринимательского права или кафедра правового обеспечения рыночной экономики, представители предпринимательско-правовых дисциплин «растворяются» в среде цивилистов.

Источник информации: Юридический институт ИГУ. Сибирский Юридический Вестник.