Нельзя сказать, что отечественная цивилистика уделяла мало внимания правовому регулированию отношений, возникающих в связи с генерацией, транспортировкой и распределением электрической и тепловой энергии[1]. Но реформа энергетики и жилищно-коммунального хозяйства, новеллы в законодательстве об электроэнергетике, изменения в отношениях акционерной и муниципальной собственности, удовлетворяющей жизненно важные, повседневные потребности населения в электричестве и тепле, стимулируют новые исследования соответствующих институтов.
Ниже обосновывается тезис о наличии в российском гражданском праве самостоятельного института — договора энергоснабжения. Этот тезис не результат упражнений в формальной логике, а один из итогов участия автора в научно-практических семинарах на кафедре «Правовое обеспечение» ВИПКэнерго и работы в организациях, специализирующихся на оказании юридических услуг и правовой помощи хозяйствующим субъектам, генерирующим, распределяющим или потребляющим электроэнергию.
Завершающие настоящую работу выводы, однако, не претендуют на истину в последней инстанции и носят скорее «промежуточный», нежели окончательный характер. Не в коем случае их нельзя воспринимать буквально, как рекомендацию не платить за реально потребленную электроэнергию. Автор этого маленького эссе отнюдь не противник, а сторонник структурных изменений в электроэнергетике. В то же время заслуживают поддержки суждения ученых о признании электроэнергии в качестве особого публичного объекта гражданско-правового регулирования[2]. Нельзя только забывать о том, что энергия не является вещью, и, следовательно, не может быть объектом права собственности в цивилистическом смысле.
Правила о договоре энергоснабжения в действующей редакции Гражданского кодекса РФ расположены в § 6 главы 30 (ст. ст. 539–548). Законодатель полагает, таким образом, энергоснабжение разновидностью договора купли-продажи, наряду с розничной куплей-продажей, поставкой, контрактацией, продажей недвижимости, продажей предприятия. Между тем, особенности физических свойств такого специфического объекта гражданских прав как электрическая и тепловая энергия предопределяют необходимость использования такого гражданско-правового инструмента как договор не только для регламентации отношений, возникающих в связи с подачей электро (тепло) энергии потребителю (покупателю), но и для регламентации использования энергии потребителем. Производство энергии генерирующей организацией, ее транспортировка по линиям электропередач и теплотрассам (трубопроводам), принадлежащим сетевым корпорациям, ее использование потребителем есть единый и непрерывный технологический процесс, обусловленный невозможностью накопления (складирования) энергии. Потребитель должен использовать приобретенную им энергию надлежащим образом, в соответствии с условиями договора, поскольку его деятельность, связанная с потреблением энергии, влияет на количество и качество энергии, получаемой иными потребителями, и, конечно же, на деятельность электросетевых и генерирующих компаний.
Существующее в силу особенностей физических свойств энергии единство технологического процесса ее производства, транзита и потребления, требующее особой регламентации потребления энергии в соответствующем договоре, послужило основанием для вывода о том, что энергоснабжение есть самостоятельный договорный институт наряду с поставкой[3], перевозкой и др.[4] В настоящее время специфический характер исполнения обязательств по энергоснабжению, определяемый особыми свойствами энергии, признается достаточным для квалификации данного института в качестве особого вида договора купли-продажи. «Договор энергоснабжения, — пишет проф. В. В. Витрянский, — относится к договорам купли-продажи, поскольку содержит все признаки этого договорного обязательства: одна сторона передает другой за плату определенный товар (энергию)»[5]. Но общие правила о договоре купли-продажи, содержащиеся в § 1 главы 30 ГК РФ (ст. ст. 454–491) следует применять к энергоснабжению с известной долей осторожности, т. к. в качестве товаром в обязательствах из договора купли-продажи выступают не любые объекты гражданских прав, а лишь объекты, являющиеся вещами (п. 1 ст. 455 ГК РФ).[6] В то же время энергия не является вещью и потому не может быть передана в собственность покупателя. Между тем, по договору купли-продажи продавец обязуется передать вещь (товар) другой стороне (покупателю) именно в собственность (хозяйственное ведение, оперативное управление) (п. 1 ст. 454 ГК РФ).
Энергия не вещь, а свойства различных объектов, например, воды, пара, магистральных, коммунальных внутридомовых или заводских электрических сетей. Каждая вещь обладает энергией, и эта энергия есть информация, которую вещь способна передавать и «заряжать» ею другие вещи[7].
Поэтому невозможно обладать правом собственности или каким-либо иным вещным правом на электро (тепло) энергию, которая есть свойство вещей (сетей), своих или чужих, равно как невозможно обладать правом собственности на звук или запах[8]. Отсюда следует, что общие правила о купле-продаже не должны применяться к энергоснабжению не только в случаях, определяемых правилами об энергоснабжении (ст. ст. 539–548 ГК РФ), но и в случаях противоречия общих правил о купле-продаже существу отношений, возникающих в связи со снабжением электрической или тепловой энергией.
В отношениях, связанных с отчуждением вещи за плату, обязательства продавца и обязательства покупателя являются равноценными и корреспондирующими друг другу, «купля» невозможна без «продажи», «продажа» без «купли». Получение вещи предполагает платеж, а платеж предполагает передачу вещи. Если сторона, отчуждающая вещь в собственность другой стороне, не надеется на получение платежа и не обязывает в юридическом смысле другую сторону произвести платеж, то соответствующий договор именуется не куплей-продажей, а дарением. В то же время, снабжение электрической или тепловой энергией может осуществляться не только за плату, но и безвозмездно. Например, промышленная корпорация — потребитель электроэнергии может безвозмездно подавать электро (тепло) энергию негосударственному учреждению профессионального образования, финансируемому им же, с целью обеспечения деятельности учреждения по подготовке квалифицированных кадров для работы на предприятиях корпорации. В этом случае, отношения между сторонами регламентируются специальным видом договора энергоснабжения – субабонентским договором, в котором корпорация будет выступать в качестве абонента энергоснабжающей организации, а учреждение — субабонента корпорации. Безвозмездный характер отношений не является препятствием для квалификации данного договора как договора энергоснабжения. Гипотетическую возможность заключения договоров о безвозмездном энергоснабжении не отрицает судебно-арбитражная практика. Так, Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа при проверке в кассационном порядке дела по иску о взыскании задолженности (неосновательного обогащения) за фактически потребленную тепловую энергию указал в постановлении, что правовыми актами, законом или сделкой между истцом и ответчиком не установлены основания безвозмездного потребления ответчиком тепловой энергии за истца[9].
Применение общих правил о купле-продаже к безвозмездному энергоснабжению противоречило бы существу сложившихся между сторонами отношений. К отношениям безвозмездного энергоснабжения должны применяться общие правила о договоре дарения (ст. ст. 572–582 ГК РФ), но только в том случае, если возникшие между сторонами проблемы, связанные с энергоснабжением, прямо не урегулированы договором о безвозмездном снабжении энергией или не противоречат существу сложившихся между сторонами отношений. Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения даритель безвозмездно передает или обязуется передать одаряемому вещь в собственность либо имущественное право к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или третьим лицом. Поскольку энергия не является вещью, то она не может быть передана в собственность. По договору о безвозмездном энергоснабжении потребителю энергии предоставляется имущественное право требовать от дарителя подачи электрической или тепловой энергии. Согласно абз. 2 п. 1 ст. 572 ГК при наличии встречной передаче вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. Но при безвозмездном энергоснабжении одаряемого последний должен выполнять обязанности по надлежащему использованию энергии, а также иные обязательства, объективно присущие отношениям, возникающим при подаче электрической или тепловой энергии, например, обязанности по возврату энергоснабжающей организации использованной воды и парового конденсата[10]. В качестве дарителя по договору безвозмездного энергоснабжения может выступать не любое лицо, а лишь энергоснабжающая организация или ее абонент, осуществляющие подачу энергии одаряемому. Если лицо безвозмездно предоставляет потребителю возможность требовать от энергоснабжащей организацией или ее абонента отпуска энергии, то отношения энергоснабжения возникают не между дарителем и потребителем, а между энергоснабжающей организацией (ее абонентом) и потребителем.
Обязательства по передаче товара в собственность покупателя, и встречные обязательства продавца по оплате товара определяют содержание договора купли-продажи. Содержание договора дарения заключается в безвозмездной передаче имущества или в безвозмездном освобождении от имущественной обязанности, наличие каких-либо встречных обязательств со стороны одаряемого не позволяет квалифицировать договор в качестве дарения. Содержание же договора энергоснабжения определяется не возмездностью или безвозмездностью отношений, (могут быть использованы как модель купли-продажи, так и дарения), но обязательствами по отпуску электрической (тепловой) энергии и встречными обязательствам по организации надлежащего использования получаемой энергии. Квалификации энергоснабжения как договора купли-продажи препятствует то обстоятельство, что условие об оплате получаемой электроэнергии не является необходимым условием договора энергоснабжения. Договор энергоснабжения не направлен на возникновение каких-либо вещных прав у потребителя на получаемую энергии в силу того, что энергия не вещь, а особое свойство вещей, иное имущество в терминологии ст. 128 ГК РФ. Нельзя говорить о том, что энергия является «бестелесной вещью» (res incorporales), которую «нельзя осязать», поскольку энергия не является имущественным правом. Указание в договоре энергоснабжения на его безвозмездный характер, как представляется, не влечет за собой квалификации энергоснабжения как договора дарения. Главное в этом договоре не возмездность или безвозмездность потребляемой энергии, а ее надлежащая подача и надлежащее потребление. Отсюда следует, что договор энергоснабжения является самостоятельным институтом в системе российского договорного права, к которому субсидиарно могут применяться правила о купле-продаже или дарении. Поэтому и сам договор, кстати, именуется не договором купли-продажи электро (тепло) энергии, а договором снабжения энергией, энергоснабжением.
Именно возможность существования опосредуемых гражданским правом безвозмездных отношений по энергоснабжению не позволяет считать договор энергоснабжения договором подряда или договором об оказании услуг, т. к. отношения по безвозмездному выполнению работ гражданским правом не регламентируются, а отношения по безвозмездному оказанию услуг имеют правовой характер в случаях, прямо указанных в законе (хранение вещей в гардеробах организаций, поручение и пр.). Безвозмездная работа рассматривается как дружеская помощь, не урегулированное правом безвозмездное полезное действие, не приводящее к созданию продукта, имеющего материальную форму, как известно, является товарищеской услугой[11].
Необходимо отметить, что энергоснабжение всегда останется энергоснабжением независимо от того, подается электроэнергия за плату или безвозмездно, точно также как цессия всегда останется цессией и не так важно, что происходит уступка права требования за плату (договор купли-продажи имущественного права) или безвозмездно (договор дарения), важно, что происходит прекращение права требования у одного лица и возникновение его у другого. Поставка всегда будет поставкой и здесь важно не то, что вещи, определенные родовыми признаками поставляются к определенному сроку за плату, а то, что они поставляются к определенному сроку. Наряду с поставкой на основании договора оптовой купли-продажи вполне мыслима поставка на основании договора дарения или на основании односторонне-властного распоряжения собственника имущества организации – поставщика, или на основании административного акта. Теоретически возможна даже уплата налога с использованием института поставки[12].
То же самое следует сказать и о контрактации, которая возникла первоначально именно в административном праве и только затем «перекочевала» в договорное гражданское право. Суть контрактации заключается не в продаже своими силами произведенной сельхозпродукции к определенному сроку, а в помощи по организации сельскохозяйственного производства, которую обязана оказать хозяйству заготовительная организация. Именно эта помощь (рабочей силой, методическими рекомендациями, обучением, семенами, сельхозтехникой, тарой и пр.) и превращает контрактацию в контрактацию.[13]
Таким образом, законодатель не случайно не использует применительно к энергоснабжению термин «купля-продажа электроэнергии», применительно к поставке — термин «оптовая купля продажа», применительно к контрактации — «оптовая купля-продажа сельскохозяйственной продукции».
В заключение следует подчеркнуть, что изложенный в данном эссе взгляд на договор энергоснабжения как самостоятельный институт, отличный от договора купли-продажи, касается именно договора энергоснабжения. Между тем, снабжение электрической энергией может осуществляться и на основании договора купли-продажи электроэнергии. По своей конструкции, последний отличается от договора возмездного энергоснабжения хотя бы тем, что ему не знакома фигура субабонента[14]. На отношения, возникающие в связи с куплей-продажей электроэнергии, правила об обязательствах, возникающих из договора энергоснабжения, могут распространяться только в порядке аналогии закона.
Плановая экономика и социалистическое хозяйствование может быть и причинили вред развитию производительных сил в нашей страны, но зато обогатили цивилистику такими конструкциями как поставка, контрактация, энергоснабжение, оперативное управление, хозяйственное ведение, которые не знакомы правовым системам других стран. И мы не должны забывать о данных институтах или отказываться от их использования[15]. Вполне вероятно, что впоследствии могут оказаться востребованными и конструкции, появившиеся в период перехода от социалистического социально-экономического уклада к государственно-монополистическому, такие как арендное предприятие, индивидуальное частное (семейное) предприятие, народное предприятие (акционерное общество работников).
Каковы же практические выводы должен сделать вдумчивый читатель после ознакомления с представленным эссе? Какие-либо юридические препятствия для применения институтов прощения долга или освобождения по договору дарения от обязанности по уплате денежных средств за потребленную электроэнергию в обязательствах по энергоснабжению отсутствуют. Данные институты вполне могут найти свое применение в отношениях между муниципальными предприятиями коммунальных электрических сетей, выступающими в качестве потребителей (перепродавцов) электроэнергии, и учреждениями, финансируемыми из муниципального бюджета. Они особенно актуальны в период, непосредственно предшествующий введению в отношении данных предприятий правовых режимов, предусмотренных действующим законодательством о несостоятельности (банкротстве).
[1] См., напр., Андреева Л. Энергоснабжению — четкое правовое регулирование// Рос. юстиция. 2001. № 8;. Богданова Е. Е. Особенности защиты прав и интересов сторон в договоре на энергоснабжение// Право и экономика. 2003. № 2; Егиазаров В. А., Игнатюк Н. А., Полупанов М. И. Договор энергоснабжения// Право и экономика. 2001. № 7; Жанэ А. Субъектный состав договора энергоснабжения// Эж–Юрист. 2003. № 2; Корнеев С. М. Договор о снабжении электроэнергией между социалистическими организациями. М., 1956; Корнеев С. М. Юридическая природа договора энергоснабжения// Закон. 1995. № 7; Куликова Л. О договоре энергоснабжения// Хозяйство и право. 1996. № 6; Куликова Л. Да будет свет и тепло (Подводные рифы договора энергоснабжения)// Бизнес-адвокат. 1997. № 12; Куликова Л. Замыкание в высоковольтных проводах// Бизнес-адвокат. 1997. № 22; Куликова Л. Электроэнергия оптом и в розницу (Обзор судебной практики разрешения споров связанных с договором энергоснабжения)// Бизнес-адвокат. 1999. № 15; Сапроненко Е. Порядок прекращения или ограничения подачи электрической и тепловой энергии// Рос. юстиция. 2002. № 11; Сейнароев Б. М. Правовое регулирование снабжения электроэнергией социалистических предприятий и организаций. М., 1971; Сейнароев Б. М. Правовые вопросы договора на снабжение электроэнергией предприятий и организаций. Алма-Ата, 1975; Сейнароев Б. М. Кто платит за электроэнергию?// Эж–Юрист. 2000. № 44; Сейнароев Б. М. Договор энергоснабжения//Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 6; Филиппова М. К. Договор снабжения электрической и тепловой энергией: вопросы правового регулирования// Журнал рос. права. 1998. № 10–11; Шафир А. М. Энергоснабжение предприятий (правовые вопросы). М., 1990.
[2] См. Алексеев С. С. Собственность и право: актуальные проблемы// Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. труд. М.–Екатеринбург, 2002. Вып. 2. С. 70.
[3] Советское законодательство и доктрина вплоть до Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. рассматривали поставку как самостоятельный договор, отличный от купли-продажи. Согласно действующему ГК РФ и поставка, и энергоснабжение есть субинституты купли-продажи.
[4] См.: Шафир А. М. Указ. соч. С. 7.
[5] См.: Брагинский М. А., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М., 2000. С. 141.
[6] Правила о договоре купли-продажи следует применять к договору возмездного отчуждения имущественных прав (прав требований) лишь постольку, поскольку это не противоречит содержанию и характеру этих прав (п. 4 ст. 454 ГК РФ). Само существо права требования, вполне способного к обороту, может протестовать против применения к нему правил о купле-продаже. Купля-продажа есть меновой договор, возмездная цессия во многом обладает признаками алеаторной сделки. Не случайно, Ю. В. Романец, анализируя направленность конструкций купли-продажи и договора о возмездном отчуждении имущественного права, приходит к выводу о том, что большинство правил о купле-продаже не могут применяться к возмездной цессии и, по-видимому, имущественные права — предмет самостоятельного договора, лишь отчасти попадающего в орбиту действия главы 30 ГК РФ. (Романец Ю. В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. С. 259). См.: Ровный В. В. Договор купли-продажи (очерк теории)/ Отв. ред. проф. Б. Л. Хаскельберг. Иркутск, 2003. С. 109. Действительно, купля-продажа права требования есть цессия, и в первую очередь цессия, и только потом купля-продажа! Это очевидное обстоятельство не было учтено Федеральным арбитражным судом Западно-Сибирского округа, указавшем в постановлении от 4 сентября 2003 г. по делу № Ф04/4340-1234/А27-2003: «По своей правовой природе, оспариваемый договор не относится к договорам уступки права (цессии) в смысле статей 382-392 Гражданского кодекса Российской Федерации, а на основании статьи 39 Временной инструкции - (Временная инструкция о порядке ареста и реализации прав (требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг (дебиторская задолженность) при обращении взыскания на имущество организаций-должников, утв. Приказом Министерства юстиции РФ от 3 июля 1998 г. № 76 — В. Н.) — является договором о передаче дебиторской задолженности в процессе ее принудительной реализации. Поэтому при оценке законности такого рода сделок, положения главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации не применяются». И если проигравшая сторона не примет всех мер к отмене данного постановления в порядке надзора, то — горе побежденным, а вместе с ними и всем тем, кто будет ориентироваться на неправильное толкование материального права, допущенное в цитированном судебном акте.
[7] По словам проф. Б. М. Сейнароева Рене Саватье сформулировано современное цивилистическое понимание энергии иностранными учеными: «Юридически энергия может быть выражена только в форме обязательства. Это вещь, определенная всегда родовыми признаками, которые выражаются только в результатах ее использования, и продается в соответствии с единицей измерения. Представляя собой важный объект обязательства, она никогда не может быть объектом права собственности» (Саватье Р. Теория обязательств. М., 1972. С. 86). См.: Сейнароев Б. М. Договор энергоснабжения// Вестн. Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 6. С равным успехом можно говорить о том, что звук и запах, а также информация, содержащаяся в звуках и запахах, являются вещами, определяемыми родовыми признаками, это вещи лишь том в смысле, что они являются предметами материального, вещественного мира, но не мира идеального, как, например, права требования и прочие юридические конструкции.
[8] Вспоминается известный восточный анекдот, в котором герой «заплатил» за осязаемый запах звоном золотых монет.
[9] См.: Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 5 апреля 2000 г. по делу № А78-3684-5/108-Ф02-517/00-С2 Арбитражного суда Читинской области// СПС «КонсультантПлюсАрбитражВсеОкруга».
[10] По договору на отпуск тепловой энергии в паре абонент обязан возвращать энергоснабжающей конденсат использованного пара, а в случае невозможности возврата производить его оплату в соответствии с Правилами пользования тепловой энергией. См.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18 июля 2001 г. по делу № А56-2803/01// СПС «КонсультантПлюсАрбитражВсеОкруга». В данном деле суд квалифицировал требование об оплате парового конденсата именно как требование об его оплате, а не как требование о возмещении убытков, причиненных не возвратом конденсата. Представляется, что квалификация требования об оплате невозвращенного парового конденсата как требования о возмещении убытков, возникших в результате причинения вреда (деликтного требования), возможна при безвозмездном теплоснабжении.
[11] Автор полагает, что отношения, связанные с безвозмездным оказанием услуг или выполнением работ, основанные на бытовых соглашениях, не пользуются правовой защитой и не являются гражданско-правовыми обязательствами. Причинение ущерба при безвозмездной перевозке, безвозмездном репетиторстве, безвозмездной покраске стен и пр. дает иск из причинения вреда, но никак не из договора. Однако в настоящее время в доктрине осуществляется активная проработка вопроса о безвозмездных неимущественных обязательствах. См. Мезрин Б. Н. Моделирование гражданско-правовых неимущественных обязательств// Антология уральской цивилистики. 1925–1989 М., 2001; Мурзин Д. В. Моделирование безвозмездного обязательства по оказанию услуг// Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. труд. М.–Екатеринбург, 2002. Вып. 2.
[12] Поставка была известна и русскому дореволюционному праву, причем проф. Г. Ф. Шершеневич полагал наличие данного института совершенно неоправданным. См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 327–328. Подлинный «расцвет» института поставки относится к периоду господства в стране административно-командных методов управления плановым народным хозяйством.
[13] Происхождение контрактации восходит к институту продовольственного налога, заменившего собой печально известный институт продразверстки, в эпоху военного коммунизма являвшейся «правовой» формой ничем неприкрытого организованного грабежа производителей сельхозпродукции, осуществляемого особыми агентами пролетарского государства — продотрядами.
[14] Как правильно отмечает проф. В. В. Ровный, приобретение абонентом (потребителем) энергии по договору энергоснабжения осуществляется для собственного её потребления. См.: Ровный В. В. Указ. соч. С. 143. В связи с этим невозможно, например, возникновение обязательства энергоснабжения из договора займа. По договору купли-продажи электроэнергии потребитель приобретает электроэнергию для её последующей перепродажи своим абонентам. Поэтому договор купли-продажи электрической энергии между АО-энерго (продавцом) и муниципальным предприятием коммунальных электрических сетей (потребителем), продающим получаемую электроэнергию свои абонентам, не может быть квалифицирован как договор энергоснабжения. К такому договору правила Гражданского кодекса об энергоснабжении могут применяться в порядке аналогии закона либо в случае прямой отсылки к ним в тексте договора.
[15] По словам чл.-корр. РАН, проф. С. С. Алексеева категория оперативного управления была заимствована и использовалась крупными капиталистическими концернами для организации деятельности их обособленных подразделений. См.: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 65. Вне всякого сомнения, конструкция договора энергоснабжения отличного от договора купли-продажи электрической энергии как на оптовом, так и на розничных рынках электроэнергии (мощности), будет востребована и после завершения реформы российской электроэнергетики.
Источник информации: Юридический институт ИГУ. Сибирский Юридический Вестник.