Отказ от исполнения сделок несостоятельного должника является эффективным средством, способствующим восстановлению его платежеспособности. Возможность отказаться от исполнения сделок была известна российскому праву еще до революции. Так, Г. Ф. Шершеневич писал: «В отличие от сделок, совершенных должником после объявления несостоятельности, и признаваемых недействительными, с одной стороны, и с другой стороны, сделок, законченных в своих последствиях до объявления несостоятельности и опровержимых при некоторых условиях, выдвигается группа сделок, которые застигаются объявлением несостоятельности в незаконченном состоянии»[1].
Наличие таких не исполненных обязательств привело к возникновению «проблемы текущих контрактов»[2].
Необходимо отметить, что в рамках банкротства применяются специальные основания опровержения действий несостоятельного должника. Эти специальные условия признания действий должника недействительными используются для обеспечения принципов справедливости в коллективных действиях кредиторов, для максимизации имущества при реабилитации, для предотвращения мошеннических сделок. В процедурах несостоятельности традиционно применяются два подхода к опротестованию действий должника[3]:
1. в форме признания недействительными действий должника, которые не квалифицируются как сделки, и в первую очередь тех действий, которые охватываются понятием «исполнение обязательства»
2. в форме признания недействительными сделок, совершенных должником.
При этом необходимо учитывать, что данная классификация основывается на позиции, согласно которой исполнение как способ прекращения обязательства сделкой по своей природе не является[4].
Вместе с тем особое положение занимает отказ от исполнения сделки, который также является одной из форм опровержения действий должника (в широком смысле). В пользу этой точки зрения говорит следующее: во-первых,
Г. Ф. Шершеневич, указывал, что «большинство законодательств соединяет постановления, касающихся незаконченных отношений, с постановлениями, касающихся законченных постановлений, обобщая их с точки зрения опровержимости сделок, совершенных должником до открытия конкурсного процесса».[5] Во-вторых, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 года (далее – Закон 1998 г.), указывал, что положения об отказе от исполнения договора не применяются в отношении договоров, заключенных в ходе наблюдения с согласия арбитражного управляющего, но расторжение таких договоров производится по основаниям и в порядке, которые предусмотрены Гражданским Кодексом, и хотя Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» 2002 года (далее – Закон 2002 г.) исключил это положение о расторжении договора, важно отметить, что, по мнению М. В. Телюкиной, расторжение договоров, заключенных в ходе наблюдения, с согласия арбитражного управляющего, «может производиться только по общим основаниям недействительности сделок, предусмотренным § 2 гл. 9 Гражданского кодекса»[6]. Таким образом, отказ от исполнения сделок должника и недействительность сделки ставятся ей в один ряд и отказ от исполнения договора должника является одной из форм опровержение действий.
В настоящее время законодательство о несостоятельности многих стран содержит нормы, специально регулирующие право должника на отказ от исполнения договоров. К таким странам, кроме России и стран СНГ, относятся, в частности, Германия, Франция, США и Великобритания.
Правовое регулирование данного института в разных странах имеет свои особенности, однако среди всего многообразия можно выделить несколько основных моделей, по которым и строиться правовое регулирование данной проблемы.
Прежде всего, необходимо отметить, что при выборе той или иной модели «принимается во внимание общий концептуальный подход национального законодательства»[7]. В литературе предложены к рассмотрению три основные модели (концепции) несостоятельности[8]. Это английская концепция, концепция Манфреда Бальца (немецкая) и концепция, нашедшая отражение в законодательстве Франции и США.
В Великобритании, учитывая направленность правового регулирования несостоятельности в целом на эффективное распределение активов и защиту кредитного обращения, отказ от исполнения договоров возможен только во время ликвидационных процедур. Мнение о том, что предоставление больших полномочий по отказу от исполнения договора приведет к нарушению баланса в торговом обороте, полностью укладывается в рамки данной концепции. В Англии ликвидатору предоставляется право отказа от невыгодных договоров. Однако при этом законодатель предоставляет контрагенту несостоятельного должника своими действиями ускорить принятие решения по данному вопросу: ликвидатор обязан в течение 28 дней с момента обращения к нему контрагента решить судьбу договора. Если же по прошествии данного периода ответ контрагентом не был получен, то ликвидатор ставится в известность односторонним уведомлением о потере права на отказ от данного договора.
Германия реализует в своих актах модель Манфреда Бальца, согласно которой основной задачей законодательства о несостоятельности является создание механизмов эффективного распределения максимизированных активов должника. На деле это означает попытку сохранить предприятие как имущественный и производственный комплекс, удовлетворив при этом кредиторов должника.
Сообразно этому и решается проблема текущих договоров. Так, § 103 Положения о несостоятельности предоставляет конкурсному управляющему, в случае, если взаимный договор не исполнен полностью или частично той или иной стороной, исполнить его вместо должника и потребовать исполнения от другой стороны. При этом правоприменительная практика исходит из того, что с открытием процедуры несостоятельности основное обязательство договора прекращается, а заявление конкурсного управляющего позволяет его «реанимировать»[9]. Заявление же об отказе от исполнения договора от конкурсного управляющего вообще не требуется. Указывается только, что в случае уклонения конкурсного управляющего от исполнения такого договора, контрагент может предъявлять требование в качестве конкурсного кредитора. Для того чтобы защитить контрагента должника по сделке, ему, как и по законодательству Англии, дается право требовать от управляющего осуществления выбора, который должен быть сделан незамедлительно. Правда, последствия невыполнения этого условия полностью противоположны английскому законодательству - конкурсный управляющий не сможет настаивать на исполнении договора. Для Германии характерным является наличие целого ряда специальных правил по отказу от исполнения отдельных договоров (аренды, найма, поручения, трудовых договоров).
Франция и США входят в группу стран, законодательство о банкротстве которых направлено на эффективное распределение активов должника и выполнение макроэкономических функций.
Во Франции и в США не имеют силы оговорка ipso facto в договоре, которая разрешает отказаться от договора в случае несостоятельности контрагента.
Кроме того, в отличие от Германии, в этих странах договор считается действующим, пока не будет принято противоположное решение, и контрагент обязан исполнять его, как если бы производство не было возбуждено.
В законодательстве США срок, в течение которого управляющий должен принять решение об отказе от договора, определен не моментом обращения контрагента (субъективно), а моментом вынесения судебного решения о начале процедуры (объективно) и составляет, например, для ликвидационной процедуры 60 дней, а для реорганизационных – до утверждения плана. Французский законодатель, в отличие от законодателя США, стоит на субъективной позиции, определяя этот срок как один месяц с момента предъявления контрагентом официального требования. И в том, и в другом государстве суд может увеличить или уменьшить этот срок по заявлению сторон договора.
В США решение об отказе от договора принимается только с согласия суда. Если в указанный период контрагент не получил ответа, то считается, что управляющий отказался от договора. При намерении исполнять его и наличии в прошлом нарушений со стороны должника, управляющий должен предоставить гарантии того, что договор будет должным образом исполняться в будущем.
Во Франции, если управляющий пришел к выводу о необходимости сохранения договора в силе, его контрагент должен выполнять свои обязанности, даже если до возбуждения процедуры несостоятельный должник этого не делал. Однако если управляющий продолжает не исполнять эти обязанности после принятия решения о сохранении договора в силе, контрагент имеет право также этого не делать.
В законодательстве стран СНГ, регулирующем отказ от исполнения договора должником, также есть свои особенности. Особый интерес представляют Закон Украины от 14.05.1992 г. «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом», Закон Республики Беларусь от 18.07.2000 г. «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» и Закон Республики Узбекистан от 28.08.1998 г «О банкротстве». Несмотря на то, что все эти законы, в принципе, схожи с Законом 1998 г., каждый из них имеет свои отличительные черты.
Так, Закон Узбекистана, в целом повторяет положения ст. 77 ранее действующего Закона «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 года «Отказ от исполнения договора должника». Единственное исключение – отказаться можно от исполнения договоров, заключенных до введения внешнего управления. Закономерен вопрос: можно ли отказаться от исполнения договора, заключенного в ходе наблюдения с согласия арбитражного управляющего? В России такой вопрос законодательно урегулирован, в Узбекистане – нет, однако отказаться от исполнения таких сделок по Закону Узбекистана нельзя, потому что в данном законе нет процедуры наблюдения, а существует лишь досудебная санация. Таким образом, Закон Республики Узбекистан с учетом особенности процедур банкротства, предусмотренных этим Законом, практически повторяет норму Закона 1998 г.
Свои особенности также имеет Закон Украины. Прежде всего, необходимо отметить, что обстоятельства, перечисленные в Законе, при наличии которых возможен отказ от исполнения договора, соответствуют основаниям, перечисленным в Законе 1998 года. Однако есть и свои особенности. Так, сторона договора, в отношении которого принято решение об отказе от исполнения, имеет право в 30-дневный срок со дня вынесения решения арбитражным управляющим требовать в установленном порядке возмещения убытков, которые возникли в связи с отказом от исполнения договора. Срок исковой давности по такому требованию составляет 30 дней. Не совсем ясно, чем руководствовался украинский законодатель, устанавливая такое ограничение, чьи интересы в данном случае защищаются больше: должника или его контрагента, однако, в остальных изученных правовых системах такого ограничения нет.
Особо следует остановиться на Законе Республике Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», который устанавливает больше всего отличий в правовом регулировании отказа от исполнения сделок от регулирования, осуществляемого в России. Прежде всего, необходимо отметить, что в ст. 111 Закона говорится об исполнении обязательств должника. Указывается, что управляющий вправе исполнить обязательство должника, в отношении которого открыто конкурсное производство или отказаться от такого исполнения. При этом в целях защиты прав контрагента, ему предоставляется право ходатайствовать перед хозяйственным судом о назначении срока, в течение которого управляющий должен сообщить исполнит ли он обязательство. Этот срок не может быть более месяца со дня подачи заявления в суд. Данное положение схоже с английским, однако, Закон Белоруссии не устанавливает последствия несоблюдения данного требования. Кроме того, в Законе Белоруссии значительно расширен круг обстоятельств, при наличии которых арбитражный управляющий может отказаться от исполнения сделок.
Важно отметить, что во всех трех актах продолжает действовать условие о «долгосрочности» договора, в то время как в России данное положение было признано неконституционным[10], а в Законе 2002 г., вообще, не включено в перечень обстоятельств, при наличии которых арбитражный управляющий вправе отказаться от исполнения договора.
Таким образом, необходимо отметить, что, несмотря на схожесть правовых систем и общие начала права в странах СНГ, при регулировании отказа при исполнении договора, существует ряд особенностей, которые отражают специфику правового регулирования отказа в России и других странах СНГ. Это тем более актуально, что Россия с принятием Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 пересмотрела его приоритеты и задачи. Так, ст. 25 нового закона, перечисляя права и обязанности арбитражного управляющего, указывает на его обязанность действовать разумно и добросовестно в интересах должника, кредиторов и общества. Это, а также введение в закон процедуры финансового оздоровления позволяет говорить о переосмыслении направленности закона, о постановке макроэкономических задач.
Статья 310 Гражданского кодекса РФ не допускает односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий, за исключением случаев, предусмотренных законом. Однако п. 3 ст. 450 предусматривает односторонний отказ от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, в таком случае договор считается соответственно расторгнутым или измененным.
Статья 102 Закона 2002 г. предусматривает такой отказ от исполнения сделок должника. Данная норма не является новеллой для российского законодательства. Однако правовое регулирование этого вопроса претерпело значительные изменения по сравнению с Законом 1998 г.
Необходимо отметить, что законодатель отошел от понятия «договор», введя в норму термин «сделка». Пока трудно говорить, чем это обусловлено и к чему приведет, ведь Гражданский кодекс (ст. 450) указывает именно на отказ от исполнения договора, а новая судебная практика пока еще не сложилась.
Вместе с тем эти вопросы обсуждались еще в 19 веке. Так, Г. Ф. Шершеневич писал: «Относительно договоров односторонних следует сказать, что открытие конкурсного процесса не изменяет общих гражданских прав и обязанностей»[11]. При этом указывалось, что если исполнить сделку должен был должник, то контрагент получит удовлетворение в конкурсном порядке, если же исполнение ложилось на контрагента, взыскание производилось конкурсным управлением. Можно сделать вывод, что отказ от исполнения таких сделок не допускался.
Внешнему управляющему предоставляется право на отказ в течение 3 месяцев с даты введения внешнего управления (М. В. Телюкина подчеркивает, что речь не идет о моменте назначения управляющего[12]). При этом контрагенты должника по сделкам, срок исполнения по которым наступил в течение указанных 3 месяцев, оказываются в крайне невыгодном положении: они обязаны исполнять сделку, не будучи уверенными, что управляющий должника не примет решение об отказе от ее исполнения. Для защиты контрагента должника необходимо законодательно закрепить обязанность управляющего должником давать ответ в течение определенного срока с даты обращения к нему заинтересованной стороны с соответствующим запросом, о том, будет или нет исполняться договор, при этом, нет необходимости привлекать суд для установления данного срока. Если же ответ не будет получен в обусловленный срок, следует считать, что управляющий согласен на исполнение такого договора.
Срок, в течение которого управляющий вправе отказаться от исполнения договора, имеет объективный характер, присущий законодательству США. Вместе с тем, не редко в российской практике арбитражный управляющий не знает о договорах, заключенных и не исполненных (находящихся в стадии исполнения) должником. Учитывая, что срок, установленный ст. 102 является пресекательным, пропуск его лишает управляющего права на отказ от исполнения договора. Особенно актуальна эта проблема для отсутствующих должников, когда арбитражный управляющий может просто не иметь доступа к документам.
Так, Арбитражный суд Иркутской области 2 сентября 2002 г. признал отсутствующего должника ООО «СВ Иркут» несостоятельным (банкротом) и открыл конкурсной производство сроком до 02.03 2003 года[13]. 30 января 2003 года арбитражному управляющему стало известно о договоре беспроцентного займа с ООО «Винкавит», не исполненного частично обеими сторонами. 19 февраля 2003 г. конкурсный управляющий заявил об отказе от исполнения данного договора.
В таких случаях было бы целесообразно допустить восстановление пропущенного срока судом по уважительной причине либо внести соответствующие дополнения в ст. 102 Закона 2002 г., после слов «с даты введения внешнего управления» указав «или со дня, когда управляющий узнал или должен был узнать о таком договоре».
Отказ от исполнения договоров и иных сделок должника может быть заявлен при соблюдении следующих условий:
1. сделка не исполнена сторонами полностью или частично
2. сделка препятствует восстановлению платежеспособности или ее исполнение повлечет за собой для должника убытки по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах
По данным основаниям не может быть заявлен отказ от исполнения договора, заключенного в ходе наблюдения с согласия временного управляющего или в ходе финансового оздоровления. Однако по таким договорам может быть сделан отказ от исполнения по общим основаниям, предусмотренным ГК РФ.
По сравнению с Законом 1998 г. законодатель сузил круг сделок, по которым может быть заявлен отказ арбитражного управляющего от исполнения. Так, исключено такое основание как долгосрочность договора. Ранее, отказ мог быть заявлен от долгосрочного договора (заключенного на срок более одного года) либо рассчитан на получение положительных результатов лишь в долгосрочной перспективе. Исключение данного основания, видимо, связано с признанием абз. 3 п. 2 ст. 77 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» 1998 г. неконституционным по жалобе ОАО «Тверская прядильная фабрика», т.к. это давало внешнему управляющему право в одностороннем порядке расторгать договоры должника на том лишь основании, что они заключены на срок свыше одного года, независимо от того, имеются ли связанные с неисполнением таких договоров обстоятельства, препятствующие восстановлению платежеспособности должника[14].
Согласно п. 3 ст. 102 Закона 2002 г. договор в указанных случаях считается расторгнутым с даты получения всеми сторонами по такому договору заявления управляющего об отказе от исполнения договора. Вместе с тем, как было указано выше, согласно ст. 450 ГК, отказ от исполнения договора влечет его расторжение или изменение. Это зависит от того, осуществляется полный или частичный отказ от исполнения договора. Закон 2002 г. не содержит прямого указания на то, возможен ли частичный отказ от исполнения договора со стороны должника. Учитывая, однако, что Закон 1998 г. не содержал нормы о порядке расторжения договора, можно предположить, что российский законодатель стоит на позиции возможности лишь полного отказа от исполнения сделки.
Однако во многих случаях для должника может быть выгоден частичный отказ от исполнения договора. Так, 20 января 2003 г. Арбитражным судом Иркутской области на ГСХП «Племенное Усольское» было введено внешнее управление[15]. 23 августа 2002 г. между ГСХП «Племенное Усольское» и индивидуальным предпринимателем был заключен договор поставки. По этому договору Предприниматель обязывался поставить компьютер и стройматериалы. По состоянию на 20 января 2003 года ГСХП «Племенное Усольское» не исполнило договор, временный управляющий заявил частичный отказ от исполнения договора в части оплаты имущества, проданного по завышенной цене (компьютер и принтер): а) исполнение этой сделки привело бы к убыткам должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах, б) как препятствующая восстановлению платежеспособности должника.
Ранее закон также не содержал прямого указания на возможность частичного отказа от исполнения договора. В литературе же высказывалось мнение, согласно которому «препятствий для того, чтобы внешний управляющий заявил отказ от исполнения договора должника только в части, не имеется, тем более, что это допускается гражданским законодательством»[16].
Таким образом, на данном этапе было бы целесообразнее применить расширительное толкование закона, допустив частичный отказ от исполнения договора, а в дальнейшем внести соответствующие дополнения в ст. 102 Закона 2002 г. «договор считается расторгнутым или измененным с даты...»
Новеллой является право контрагента по сделке требовать возмещения убытков (реального ущерба и упущенной выгоды), вызванных отказом от исполнения договора должника, в отличие от Закона 1998 г., по которому вторая сторона могла рассчитывать только на возмещение реального ущерба.
Актуальным остается вопрос о статусе контрагентов должника, по сделкам с которыми арбитражный управляющий отказался от исполнения. В соответствии с ч. 3 ст. 95 Закона 2002 г. на удовлетворение требований кредиторов о возмещение убытков, связанных с отказом внешнего управляющего от исполнения договоров должника, распространяется мораторий. Однако дальнейшая судьба контрагента неясна. Сегодня существует две основные точки зрения. Согласно первой, контрагент становится кредитором, расчеты с которым производятся в последнюю очередь (ранее это была пятая очередь, теперь – третья). Более того, М. В. Телюкина указывает, что требования в части возмещения убытков закон относит фактически к шестой очереди[17] (по новому закону – к «четвертой» согласно ч. 3 ст. 137 Закона 2002 г.).
Вторая точка зрения поддерживается А. И. Дихтяром [18], согласно ей, данные требования должны быть включены в состав внеочередных требований как возникшие в период после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом.
Как известно критерием истинности в праве часто является практика. Согласно постановлению Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19 июня 2002 г. № А74-59/02-К1-Ф02-1555/02-С2 Арбитражный суд Республики Хакасия правомерно обязал конкурсного управляющего включить требования ООО «Объединенная угольно-энергетическая компания» к ЗАО «Разрез Степной» в сумме 16 667 375 рублей в реестр внеочередных требований кредиторов[19].
Таким образом, отказ от исполнения договора должника предоставляет большие возможности для арбитражного управляющего по восстановлению платежеспособности должника, однако практика показывает, что арбитражные управляющие не часто используют отказ от исполнения сделок должника. Так, из 50 дел, возбужденных в отношении несостоятельного должника о признании его банкротом, изученных автором, только в 4 арбитражный управляющий воспользовался правом отказа от исполнения договоров должника, общее число таких отказов составило 7.
Характеризуя правовое регулирование отказа от исполнения сделок несостоятельного должника, необходимо также обратить внимание на важнейшую тенденцию современности, проистекающую из взаимосвязи общей направленности законодательства о банкротстве и его отдельных институтов. Отказ от исполнения договоров не является исключением и должен быть направлен на защиту интересов должника, кредиторов и общества. Однако, как мы видим, в Российской Федерации отказ от исполнения сделок должника направлен прежде всего на восстановление платежеспособности должника или уменьшения возможных убытков, в то время как интересы контрагентов по сделкам не учитываются, а сами они ставятся в невыгодное положение. Учитывая, что законодательство о несостоятельности выполняет двуединую задачу, с одной стороны, исключая из гражданского оборота неплатежеспособных субъектов, а с другой, обеспечивая устойчивость общественного кредита, необходимо четко представлять себе, что несостоятельность одного должника влияет на экономическое состояние не только его кредиторов, но и других субъектов гражданского оборота, и защищать их права - это тоже задача закона.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что необходимо пересмотреть положения, регулирующие отказ от исполнения сделок должника и внести указанные дополнения и изменения в законодательство, т.к. в настоящее время отказ от исполнения сделок должника не способствует выполнению задач, стоящих перед законом.
[1] Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 243.
[2] Телюкина М. В. Конкурсное право: Теория и практика несостоятельности (банкротства). М., 2002. С. 287.
[3] См.: Дубинчин А. А. Недействительность сделок при банкротстве// Хозяйство и право. 1999. № 7. С. 37
[4]См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 360.
[5] Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 244.
[6] Телюкина М. В. Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)». М., 1998. С. 127
[7] Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, Франции, Англии, Германии. М., 1999. С. 72.
[8] Белых В. С., Дубинчин А. А., Скуратовский М. Л. Правовые основы несостоятельности (банкротства). М., 2001. С. 20.
[9] Папе Г. Институт несостоятельности: общие проблемы и особенности правового регулирования в Германии. Комментарий к действующему законодательству. М., 2002. С. 103.
[10] Постановление Конституционного Суда РФ № 9-П от 6 июня 2000 года// Собр. законодательства РФ. 2000. № 24. Ст. 2658.
[11] Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 244.
[12] Телюкина М. В. Конкурсное право. С. 288.
[13] Дело № А19-133550/02-46 Арбитражного суда Иркутской области.
[14] Постановление Конституционного Суда РФ № 9-П от 6 июня 2000 года// Собр. законодательства РФ. 2000. № 24. Ст. 2658.
[15] Дело № А19-5530/02-8 Арбитражного суда Иркутской области.
[16] Белых В.С., Дубинчин А.А., Скуратовский М.Л. Правовые основы несостоятельности (банкротства): Учеб.-практ. пособие. М, 2001. С. 164.
[17] Телюкина М. В. Конкурсное право. С. 289.
[18] Дихтяр А. И. Банкротство: условия действительности одностороннего отказа арбитражного управляющего от исполнения договора// Арбитражный и гражданский процесс. 2001. № 3.
[19] Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19 июня 2002 г № А74-59/02-К1-Ф02-1555/02-С2// СПС «Гарант». Версия 5.5.0. 2003, май.