Сущность всякого правового института определяется прежде всего теми социальными потребностями, которые обусловили возникновение данного института и для удовлетворения которых он предназначен. Приведенное положение в полной мере распространяется и на страхование.
В зависимости от различного рода факторов, нередко под влиянием тех или иных стихийных бедствий или ib силу несчастных случаев наступает гибель либо происходит повреждение каких-либо материальных ценностей. У лиц, на хозяйственной сфере которых отражаются эти отрицательные имущественные последствия, появляются потребности в возмещении понесенных убытков. Если в возникновении такого рода потерь виновен сам потерпевший, он, естественно, лишается права предъявлять в связи с этим претензии кому бы то ни было.
Иногда убытки возникают вследствие случайных причин. При подобных обстоятельствах третьим лицам не могут быть адресованы упреки в неправомерном отношении к интересам потерпевшего, а соответственно и требование о возмещении вреда. Таким образом, если оставить в стороне сравнительно немногочисленные случаи гражданско-правовой ответственности без вины (составляющие к тому же исключение из общего правила), то все отрицательные имущественные последствия, сказавшиеся на хозяйственной сфере потерпевшего, останутся невозмещенными, несмотря на то, что его поведение было столь же безупречным, как и действия других субъектов. Тогда на помощь потерпевшему приходит институт страхования.
Если убытки причинены гражданским правонарушением, потерпевший в принципе располагает юридической возможностью возместить их за счет имущества правонарушителя. Однако и при этом условии реальная возможность для потерпевшего избавиться от отрицательных материальных последствий имеет под собой более прочную финансовую базу, если его имущество охраняется не только деликтным, но и страховым правоотношениями.
Экономическая цель страхования состоит в возмещении убытков, возникающих в хозяйственной сфере тех или иных лиц, путем разложения убытков между многими субъектами, что достигается посредством создания централизованного страхового фонда за счет децентрализованных источников, каковыми являются взносы лиц, участвующих в его образовании.1 Отсюда вытекают, с одной стороны, такие черты страхового обязательства, как обязанность страховщика по возмещению убытков, могущих возникнуть в хозяйственной сфере страхователя от действия определенных причин, и с другой — обязанность страхователя вносить страховые платежи. Экономическая специфика страхования накладывает отпечаток и на структуру страховых правоотношений. В литературе отмечалось, что всякое относительное правоотношение представляет собой связь по типу «прямых проводов», протянутых между известными точками пространства, тогда как для абсолютного правоотношения характерна «беспроволочная связь», соединяющая данную точку с абсолютно неопределенным числом всех прочих точек.2 Если рассматривать под таким углом зрения структуру страховых правоотношений с участием одного и того же страховщика, то ее можно было бы условно изобразить в виде проводов, расходящихся подобно лучам из одной точки и соединяющих данную точку с большим, но в то же время абсолютно определенным числом других точек. Именно благодаря этому становится достижимой экономическая цель страхования— разложение убытков между самими страхователями. Отмеченное обстоятельство послужило некоторым авторам поводом для утверждения, что договор страхования вообще может быть заключен только с крупным, планомерно организованным страховым предприятием.3 Думается, что приведенное положение, правильное для нашей страны, не является универсальным. Впрочем позднее эти авторы отказались от включения «крупного планомерно организованного страхового предприятия» в число юридических признаков страхования.4
Страхование, распространяясь как на случайные, так и отчасти на виновно причиненные убытки, вместе с тем характеризуется неодинаковыми правовыми последствиями в зависимости от обстоятельств, приведших к возникновению страхового случая. Так, если возникновение страхового случая обусловлено виной5 страхователя, обязанность страховщика вовсе отпадает. Когда же страховой случай наступил в результате поведения других лиц, охватываемого условиями гражданско-правовой ответственности, потерпевшему (страхователю или соответственно лицу, управомоченному на получение страхового возмещения) предоставляется выбор между иском к причинителю о возмещении вреда и обращением к страховщику за получением страхового возмещения.6 Если потерпевший воспользовался первой возможностью, то с получением им компенсации от причинителя отпадает право на истребование страхового возмещения. Если он пошел по второму пути, то уплата страхового возмещения обусловливает передачу страховщику правопритязания, которое страхователь мог бы предъявить к причинителю вреда. Иными словами, страховщик, уплативший страховое возмещение страхователю, становится на место последнего в его правоотношении с правонарушителем.
Юридическое основание такого положения некоторые авторы усматривают в обязательствах из причинения вреда.7 Это мнение в литературе иногда оспаривается. В качестве подтверждения ссылаются на то, что выплата сумм из страхового фонда при правильной его организации уже должна быть компенсирована взносами страхователей. Поэтому Госстрах выплачивает страховые суммы не из собственных средств, а за счет взносов страхователей, в связи с чем он не несет ущерба от выплаты данных сумм.
Подобная аргументация, на наш взгляд, недостаточно убедительна, поскольку здесь имеет место смешение экономических и юридических моментов. Не подлежит сомнению, что в экономическом плане источником «выплат страховых сумм служат денежные поступления самих страхователей. Однако с юридической точки зрения упомянутые поступления с момента их получения Госстрахом переходят в оперативное управление названного органа, становясь таким образом его имуществом. Вот почему выплата страховых сумм вызывает уменьшение «собственных средств» Госстраха. Причем имущество Госстраха уменьшается именно в результате правонарушения, которое, порождая между причинителем и потерпевшим обязательство по возмещению вреда, одновременно приводит в действие и механизм страхового обязательства. Поскольку в результате исполнения обязательства происходит перенос убытков со страхователя (потерпевшего) на страховщика, последний как лицо, на хозяйственной сфере которого отразились отрицательные имущественные последствия правонарушения, приобретает право на их устранение за счет делинквента. Такова природа права регресса страховщика, которое, будучи предусмотрено специальной нормой страхового законодательства (ст. 81 Основ гражданского законодательства, ст. 389 ГК РСФСР), общим образом вытекает из положения о том, что «лицо, возместившее причиненный другим лицом вред, имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения» (ст. 456 ГК РСФСР).
Убытки, подлежащие страхованию, могут возникнуть в результате не только деликта, но и неисполнения или ненадлежащего исполнения какого-либо обязательства (например, договора перевозки). Ввиду того, что посредством платежа страхового возмещения эти убытки перелагаются с имущества потерпевшего (страхователя) на имущество страховщика, он становится (вместо страхователя) в положение кредитора по соответствующему требованию к правонарушителю, так как последний в данном случае причинил убытки в конечном счете не страхователю, а страховщику. Причем упомянутое требование есть следствие нарушения того правоотношения, которое связывало причинителя со страхователем. Поэтому, на наш взгляд, было бы более правильно выводить основание регресса страховщика не только из обязательств по возмещению вреда, но и из общих правил об ответственности за исполнение обязательств, согласно которым должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (ст. 36 Основ, ст. 219 ГК РСФСР). Характерно, что ст. 389 ГК РСФСР говорит о переходе к страховщику не права «а возмещение вреда (как это вытекает из ст. 456), а права требования, которое страхователь (или иное лицо, получившее страховое возмещение) имеет к лицу, ответственному за причиненный ущерб.
Вместе с тем иногда право страховщика на предъявление регрессного требования к правонарушителю отрицается только потому, что «плату за, все падающие на него страховые случаи страховщик получает со страхователей. А если это так, то ... на этом все и должно кончиться. Почему же страховщик должен иметь еще право на какой-то регресс, если уплаченные страхователями страховые взносы уже компенсировали страховщику его выплаты? Нельзя за одно и то же выполнение своего обязательства получать две платы: одну — в виде страховых взносов со страхователей, а другую — с виновника страхового случая в порядке регресса.. .».8
Все дело, однако, в том, что, предъявляя регрессное требование к правонарушителю, страховщик выступает как сторона уже не страхового договора, а того обязательства, которое связывало причинителя со страхователем и в котором страховщик заменил собою страхователя. Речь идет, следовательно, о выполнении не одного и того же, а двух различных обязательств, в связи с чем и платежи по ним носят самостоятельный характер. Таким образом, юридическая сущность страхового правоотношения состоит в возмездном переносе «а страховщика в установленных пределах убытков, возникших в хозяйственной сфере страхователя от воздействия определенных вредоносных факторов.
Первая часть статьи посвящалась проблеме имущественного страхования. Между тем вопрос о природе страховых правоотношений должен быть освещен также применительно к личному страхованию, обладающему, как известно, существенной спецификой. Если цель имущественного страхования единодушно усматривается в возмещении внезапно возникших материальных потерь, то аналогичная точка зрения в отношении личного страхования разделяется лишь немногими авторами.9 Большинство же исследователей предпочитают говорить о том, что личное страхование базируется на более общей идее обеспечения лицу известных денежных выплат в связи с определенными несчастными случаями.10
Обосновывая эту позицию, обычно акцентируют внимание на том, что предпосылкой получения страхового возмещения при имущественном страховании являются убытки, наличие и размер которых должен доказать страхователь, тогда как при личном страховании возникновение убытков несущественно, и обязанности страхователя здесь исчерпываются доказыванием наступления несчастного случая. Что же касается страховой суммы, то на получение таковой страхователь вправе претендовать независимо от причитающихся ему сумм по государственному социальному страхованию, социальному обеспечению и сумм, причитающихся в порядке возмещения вреда. Исходя из этого, некоторые авторы ставят под сомнение целесообразность конструирования единого страхового договора.11 Тог факт, что при личном страховании в ряде случаев возможна выплата страховой суммы, несмотря на отсутствие убытков, едва ли может быть оспорен ввиду его очевидности. Правомерно ли, однако, делать отсюда вывод о принципиальном различии природы имущественного и личного страхования?
Институт страхования, возникнув на почве обеспечения от ущерба, причиняемого стихийными бедствиями, развивался в дальнейшем в двояком направлении: во-первых, по линии увеличения числа страховых случаев, т. е. распространения своих функций и на иные, не относящиеся к явлениям природы случайности и опасности;12 во-вторых, путем расширения круга объектов страховой охраны, охвата наряду с овеществленными элементами производительных сил, рабочей силы, человека. Причем именно различие в характере элементов производительных сил, охраняемых страхованием, служит критерием деления страхования на имущественное и личное.13 В советской юридической литературе указывалось, кроме того, «а отсутствие принципиальных препятствий к построению личного страхования целиком на основе возмещения убытков, т. е. аналогично имущественному страхованию.14
Нельзя, однако, не заметить, что личное страхование в том виде, в каком оно сложилось к настоящему времени, не может быть сведено только к идее компенсации материального ущерба. Означает ли это, что перед нами принципиально иной вид страхования? Представляется, что особенности личного страхования объясняются тем, что личное страхование—по сути дела уже не только страхование, а страхование, осложненное заемно-сберегательными элементами, сложное обязательство, в котором следует разграничивать, с одной стороны, черты собственно страхового договора, а с другой — признаки заемно-сберегательного правоотношения.
Отличительные черты собственно страхового договора проявляются в неразрывной связи личного страхования с определенными вредоносными случаями (о чем ярко свидетельствует тот факт, что страхование на дожитие может быть заключено не иначе, как при одновременном страховании от несчастных случаев, а именно: путем смешанного страхования жизни), а также в том, что страховая сумма при наступлении несчастного случая выплачивается в размере, пропорциональном степени утраты застрахованным лицом общей трудоспособности.
Наиболее характерным признаком сберегательного правоотношения следует считать право страхователя по договору смешанного страхования жизни на получение от страховщика части уплаченных взносов в случае досрочного прекращения договора (§ 23 Правил смешанного страхования жизни). И, наконец, заемный элемент особенно отчетливо выражен в праве страхователя на получение ссуды (§ 24 Правил смешанного страхования жизни), поскольку в данном случае страховщик не компенсирует страхователю убытки (как того требует страхование), а кредитует его.
Разумеется, не во всех видах личного страхования указанные свойства совпадают полностью. Это, однако, свидетельствует лишь о том, что в различных условиях личного страхования чисто страховые элементы осложнены в неодинаковой степени, иными словами, те или иные формы личного страхования по-разному насыщены собственно страховым содержанием.
Изложенное приводит к выводу, что единая экономическая природа страхования заключается в возмещении убытков посредством их разложения между многими субъектами. Сформулированное положение применимо не только к имущественному, но и к личному страхованию. В той мере, в какой личное страхование продолжает оставаться страхованием, оно основывается на этой идее. Что же касается отступлений от данного принципа, то они обусловливаются тем, что личное страхование перестало быть только страхованием и представляет собой в настоящее время сложное обязательство, в котором тесно переплетаются собственно страховые я заемно-сберегательные элементы.
1См.: В. К. Райхер. Принцип солидарности в страховании. «Вестник государственного страхования», 1922, № 3, стр. 10; Е г о же. Общественно-исторические типы страхования. М.—Л., Изд. АН СССР, 1947, стр. 19.
2См.: В. К. Райхер. Абсолютные и относительные права. «Известия экономического ф-та Ленинградского Политехнического ин-та», т. XXV, 1928, стр. 235.
3См. В. И. Серебровский. Очерки советского страхового права. М., 1926, стр. 71.
4См., например: В. И. Серебровский. Страхование. М., 1927, стр. 36—37.—Как известно, в СССР единственным субъектом, управомоченным выступать в качестве страховщика, является Госстрах (в подлежащих случаях — Ингосстрах). В буржуазных же странах страховыми операциями занимаются как специализированные компании, так и отдельные частные лица, причем в ряде случаев, в частности в морском страховании, индивидуальные страховщики играют довольно видную роль (см., например: Arnould on Marine Insurance, vol. 1. London, 1954, p. 97). Нередко тот или иной риск (особенно если он велик) страхуется частично у индивидуальных страховщиков, а в остальной доле — у одной или нескольких страховых компаний (см.: F. Ногkins. Businees and law for the shipmaster. Glasgow, 1961, p. 483).
5В ряде случаев, например в транспортном страховании, обязанность страховщика отпадает при наличии только грубой вины (умысла или грубой неосторожности) страхователя.
6Впрочем в тех случаях, когда убыток превышает страховое возмещение, страхователь вправе наряду с истребованием вознаграждения от страховщика обратиться также к причинителю вреда с иском о выплате суммы убытка, оставшейся невозмещенной по страховому обязательству.
7См.: Е. Мен. Имущественное страхование по законодательству СССР. М., И924, стр. 27.
8С. А. Рыбников. О договоре личного страхования. «Советское государство и право», 1948, № 1, стр. 71. — Приведенное высказывание отнесено автором к имущественному страхованию.
9См.: В. С. Гохман. Очерки по страхованию от несчастных случаев. М., 1923, стр. 18 (сноска 21); О. С. Иоффе. Советское гражданское право, т. II. Изд. ЛГУ, 1961, стр. 423—424; А. А. Собчак. Деликтная ответственность и страхование. «Вестник ЛГУ», 1964, № 3, стр. 132—133 (сноска).
10См., например: С. Рыбников. Отличительные особенности страхования жизни. «Вестник государственного страхования», 1923, № 16, стр. 3; Советское хозяйственное право. М. — Л., 1926, стр. 195—196; В. И. Серебровскии. Очерки советского страхового права, стр. 43; В. К. Раихер. Основные принципы советского страхового права. «Советское государство и право», 1946, № 56, стр. 23; X. О. Гурвичюте. Договор имущественного страхования в советском гражданском праве. Автореф. канд. дисс. М., 1954, стр. 6; Н. П. Лещенко. Договор личного страхования в советском гражданском праве. Автореф. канд. дисс. Киев, 1953, стр. 2; С. В. 3анковская. Личное страхование по советскому гражданскому праву. М., Госюриздат, 1955, стр. 4—8; С. Занковская, А. Кабалкин. Судебная практика по делам добровольного личного страхования. «Социалистическая законность», 1957, № 4,. стр. 27; К. А. Граве, Л. А. Л у н ц. Страхование. М., Госюриздат, 1960, стр. 8; Ф. В. Коньшин. Государственное страхование в СССР. М., Госюриздат, 1961, стр. 35, 39; И. Дроздков, В. Баторин. Личное страхование в СССР. М., Изд. «Финансы», 1964, стр. 53—54; Э. Кагаловская. Повышение средней продолжительности жизни и его влияние на размеры страховых тарифов. «Вопросы государственного страхования». М., Изд. «Финансы», 1964, стр. 98.
11См.: В. И. Серебровский. Очерки советского страхового права, стр. 61; X. О. Гурвичюте, ук. соч., стр. 6.
12См.: В. К. Раихер. Общественно-исторические типы страхования, стр. 6 (сноска).
13См. там же, стр. 212.
14См.: В. К. Раихер. Некоторые вопросы кодификации страхового законодательства. «Советское государство и право», 1947, стр. 56
Рекомендована кафедрой гражданского права Ленинградского университета
Источник информации:Правоведение. - 1970. - № 4. - С. 41 - 46. ( )
